LIFE AND DEATH IN LITERATURE, FOLKLORE, HISTORY (HONORING THE 75th ANNIVERSARY OF THE VICTORY IN THE GREAT PATRIOTIC WAR) IX INTERNATIONAL CONFERENCE OF YOUNG SCHOLARS AND POSTGRADUATE STUDENTS
Table of contents
Share
QR
Metrics
LIFE AND DEATH IN LITERATURE, FOLKLORE, HISTORY (HONORING THE 75th ANNIVERSARY OF THE VICTORY IN THE GREAT PATRIOTIC WAR) IX INTERNATIONAL CONFERENCE OF YOUNG SCHOLARS AND POSTGRADUATE STUDENTS
Annotation
PII
S013160950016533-0-1
Publication type
Theses
Status
Published
Authors
Viktoriia Peshkova 
Occupation: Senior Researcher
Affiliation: A. M. Gorky Institute of World Literature, Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation,
Edition
Pages
265-268
Abstract

Meeting Abstract

Received
29.08.2021
Date of publication
01.09.2021
Number of purchasers
6
Views
63
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 ХРОНИКА
2 DOI: 10.31860/0131-6095-2021-3-265-268
3 IX МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ И АСПИРАНТОВ«ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ, ФОЛЬКЛОРЕ, ИСТОРИИ(К 75-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ)»
4 4 и 5 июня 2020 года Совет молодых ученых Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН совместно с Советом молодых ученых Института российской истории РАН и научной лабораторией «Еоззша: русская литература в мировом культурном контексте» в онлайн-режиме провели IX Международную конференцию молодых ученых и аспирантов «Жизнь и смерть в литературе, фольклоре, истории (к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне)», в которой приняли участие более 50 докладчиков из 12 городов (Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Твери, Нижнего Новгорода, Ярославля, Воронежа, Липецка, Соликамска, Донецка, Рима, Пармы).
5 «Смерть была великим компонентом культур, „экраном“, на который проецировались все жизненные ценности. Отношение к смерти — своего рода эталон, индикатор характера цивилизации, в восприятии смерти выявляются тайны человеческой личности. Смерть один из коренных „параметров“ коллективного сознания, а поскольку последнее не остается в ходе истории недвижимым, то изменения эти не могут не выразиться также и в сдвигах в отношении человека к смерти. <...> Изучение этих установок может пролить свет на отношение людей к жизни и основным ее ценностям...» — писал известный медиевист А. Я. Гуревич. Эта цитата ярко характеризует феномен смерти и круг проблем, затронутых на конференции. В разные периоды времени, в разных культурах восприятие понятий «жизнь» и «смерть» приобретало разные оттенки. Ромен Роллан, цитируя индийского философа Свами Вивекананды, соглашался с основополагающим постулатом индийской философии — смерть не противопоставлена жизни, а неразрывно связана с ней: «Добро и Зло — не суть два раздельных бытия. Добро сегодняшнего дня может быть злом завтрашнего. <...> нельзя прекратить зло, не прекратив добра. Нельзя остановить смерть, не остановив жизни». Одним из векторов работы конференции стало изучение функционирования этих понятий, и как амбивалентных явлений, и в их неразрывной связи, на материале как художественных текстов, так и исторических источников.
6 2020 год — Год памяти и славы в честь 75-летия Победы в Великой Отечественной войне, поэтому особое внимание было уделено проблематике жизни и смерти в контексте истории Великой Отечественной войны.
7 Конференцию открыли научный руководитель Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, академик РАН А. Б. Куделин и заместитель директора Института российской истории РАН С. В. Журавлев.
8 Главной темой первого пленарного заседания стало осмысление феномена войны. В докладе «Русская литература в годы Великой Отечественной войны» Н. В. Корниенко (Москва) сформулировала основные проблемы изучения литературы военных лет — источниковедение и текстология, указала на важность введения в научный оборот исторических документов: писем военных лет и дневников — и необходимость освобождения произведений от редакторской правки цензурного характера, которая сопровождала тексты военных лет на протяжении всего советского периода истории.
9 В. В. Тихонов (Москва) в докладе «Жизнь после смерти: герои Великой Отечественной войны в послевоенной политике памяти» проследил формирование культа героя в советском обществе: от пропаганды «подвигов-символов» в годы войны до активной критики официальной версии истории Великой Отечественной войны и подвигов-символов в период перестройки.
10 В. Б. Аксенов (Москва) в выступлении «Первая мировая война и ожидание Апокалипсиса: эсхатологические страхи, политические слухи и художественные образы» показал, как в период Первой мировой войны формировались эсхатологические мифы, бытовавшие в устных слухах, письменных текстах, визуальных образах.
11 Сквозной темой на втором пленарном заседании также стала проблема изучения исторических документов. Е. И. Погорельская (Москва) в докладе «Конармейский дневник Исаака Бабеля как исторический документ» указала на художественную и историческую ценность походного дневника Исаака Бабеля.
12 Дневниковую тему продолжила Сильвия Ашоне (Италия) в докладе «Опыт гражданской войны в дневниковых записях Али Рахмановой (1898-1991). Повествовательные стратегии изображения жизни и смерти в „Браках в красном вихре“». Она затронула проблему повседневной жизни «маленького» человека в условиях войны, рассмотренную в особом контексте эго-документов.
13 Т. И. Морозова (Новосибирск) в выступлении «„Отказ от революционной работы равносилен для меня смерти“. Мотивы жизни и смерти в письмах во власть 1920-х годов» пришла к выводу, что несмотря на многообразие жанров и целей, письма указанного периода объединяет наличие ярко выраженных мотивов жизни и смерти. Этот отчасти литературный прием помогал авторам в одних случаях доказать значимость, жизненную важность излагаемой проблемы, а в других — продемонстрировать свою лояльность действующей власти.
14 В докладе «Религиозное воспитание детей во время Великой Отечественной войны и в послевоенное время по воспоминаниям русских старообрядцев Молдовы» О. Ф. Ежова (Москва) остановилась на проблеме религиозного воспитания детей в период Великой Отечественной войны на примере общины русских староверов Молдовы и Приднестровья. Приведенные интервью имеют ярко выраженную общую структуру и черты эпического повествования, волшебной сказки.
15 С.П. Ким (Москва) в выступлении «Смертность среди японских военнопленных в лагерях НКВД (МВД) в 1945-1956 гг.» осветил одну из актуальных гуманитарных проблем в российско-японских отношениях — проблему оценки численности военнопленных японцев, скончавшихся в трудовых лагерях Наркомата внутренних дел СССР.
16 В докладе А. В. Коровина (Москва) «Экзистенциальный выбор в военной прозе Х. К. Браннера» намечена еще одна магистральная проблема конференции — экзистенциальная. Свои раздумья о человеке во время войны и его нравственном выборе Браннер воплотил в романе «Никто не знает ночи» (1955) — одном из самых значительных произведений на военную тему в датской литературе XX века.
17 Первая секция «Великая Отечественная война: проблемы памяти и интерпретации» была преимущественно посвящена проблеме «военной повседневности» и ее представлению в эго-документах периода Великой Отечественной войны.
18 Н. Э. Анисимова (Москва) в докладе «Военная повседневность рабочих-подростков в эго-документах» осветила проблему повседневного быта детей и подростков в условиях военного времени. Исследование проводилось на основе стенограмм интервью, проведенных с юными производственниками промышленных предприятий в годы войны, что выгодно отличает исследуемые источники от других эго-документов, создававшихся, по большей части, спустя много лет после войны.
19 В выступлении «Эвакуация ЗИС в октябре-ноябре 1941 г. по воспоминаниям сотрудников предприятия» К. В. Белый (Москва) рассмотрел социально-психологические аспекты восприятия участниками событий процесса эвакуации московского автомобильного завода им. И. В. Сталина (ЗИС), одного из крупнейших автомобильных предприятий СССР.
20 В докладе «„Лучше бы ему не возвращаться с войны!“: восприятие супружеской неверности в женских дневниках и письмах 1945-1960 гг.» Е. А. Воронова (Москва) исследовала стратегии гендерной саморепрезентации женщин во время войны на основе дневников и «писем во власть».
21 Л. Е. Сабурова (Москва) в докладе «Рецепция войны в автобиографической прозе итальянских писателей (Т. Ландольфи, Э. Монтале, А. Дельфини)» обратилась к итальянской автобиографической прозе указанных писателей, чье творчество отличает интроспективный взгляд на войну сквозь призму глубоко личных переживаний и, казалось бы, незначительных эпизодов, максимально сближающих автобиографическое «я» с читателем.
22 В центре выступления Н. И. Ковалева (Москва) «Жизнь и смерть в послевоенном Берлине: Г. Бенн и советская военная администрация» была судьба Готфрида Бенна, в 19331934 годах публично поддержавшего нацистов. Несмотря на то, что после 1935 года писатель отдалился от нацизма, его продолжали воспринимать через рамку его прошлых взглядов.
23 Джорджия Римонди (Италия) в докладе «Мотив войны в художественных произведениях А. Ф. Лосева» проанализировала мотив войны в творчестве А. Ф. Лосева на примере повести «Трио Чайковского» (1933) и рассказа «Жизнь» (1941).
24 Первая секция 5 июня «Человек на войне» также была посвящена репрезентации образа войны, но уже преимущественно в художественной прозе. Доклады В. Г. Андреевой и А. С. Акимовой были посвящены функционированию образа войны в творчестве русских писателей. В. Г. Андреева (Москва) в докладе «Война в изображении и оценке Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского» сфокусировалась на «скрытом споре», который способствовал становлению противоположного отношения писателей к войне.
25 А. С. Акимова (Москва) в докладе «Война в усадьбе: на материале прозы А. Н. Толстого» проанализировала трансформацию образа усадьбы в прозе 1910-х годов.
26 В выступлении «Борьба с пацифизмом в советской оборонной литературе начала 1930-х гг.: от выживания к уничтожению противника» А. В. Сысоева (Санкт-Петербург) исследовала феномен борьбы с пацифизмом в литературе на примере произведений о войне П. Ипполитова и Вс. Вишневского.
27 М. В. Мясникова (Москва) в докладе «Соотношение исторического нарратива и индивидуальной памяти о войне в новелле Дж. Барнса „Навечно“» показала, как в новелле исторический нарратив оказывается ненадежным, в то время как индивидуальная память, напротив, соответствует исторической правде.
28 В выступлении «Концепт „чужой“ в представлении авторов воюющих стран (на материале малой прозы В. Борхерта и А. Платонова)» А. А. Глазунова (Москва) на примере концепта «земли» показывает, как этот символ меняет свое смысловое наполнение: будучи срединным элементом между жизнью и смертью, «земельный туннель» для русского — дом, для немца — склеп.
29 М. Д. Пищук (Москва) в докладе «„Я вчера был живой...“. Отражение исторической памяти о Первой и Второй чеченских войнах в российских песнях конца XX — начала XXI вв.» выявил основные образы исторической памяти о Первой и Второй чеченских войнах в российских песнях второй половины 1990-х — середины 2010-х годов, освещающих события этих вооруженных конфликтов. Для российского общества, пережившего за последние 30 лет череду социальных и политических потрясений, эти события приобрели особое символическое значение.
30 Секция «Оппозиция „жизнь — смерть“» 5 июня была преимущественно посвящена рассмотрению проблемы жизни и смерти и как противоположных понятий, и в их неразрывной связи. Л. Р. Франгулян (Москва) в докладе «Монахи и мученики: сюжеты о стремлении к смерти в коптской агиографии» рассмотрела проблему отношения к смерти в коптской агиографии.
31 Д. З. Арибжанова (Москва) в докладе «Эрос и танатос в Epistolae duorum amantium («Из писем двух влюбленных»)» выделяет индивидуализированные трактовки Эроса и Танатоса, возникшие в результате соединения христианской (монашеской) и языческой (философской) ментальности, связанные в том числе с кризисом церковного брака и дискурсом куртуазной любви.
32 В докладе «Западноевропейские источники „Темир-Аксакова действа“ Ю. М. Гивнера как первой пьесы о Тамерлане при дворе Алексея Михайловича» М. В. Каплун (Москва) подняла вопрос о западноевропейских источниках названного произведения.
33 А. В. Протопопова (Москва) в выступлении «„Пол и смерть — одна и та же пропасть“: жизнь, смерть и воскресение в трилогии о Троице Д. С. Мережковского» показала, как, опираясь на платоновскую идею андрогинов, Мережковский видел смерть в разделении двух полов, а воскресение — в восстановлении целой личности, и эта мужеженственность воплотилась во Христе.
34 В докладе «Оппозиция „жизнь — смерть“ в поэзии и публицистике С. М. Городецкого символистского периода» А. В. Филатов (Москва) проанализировал понятия «жизнь» и «смерть» в литературно-критических статьях и книгах стихов С. М. Городецкого 1908-1910 годов.
35 А. И. Даскал (Москва) посвятил выступление «Оппозиция „История — «история»“ в повести Ж. Кокто „Самозванец Тома“» проблеме соотношения исторического факта и фикциональной «истории» в произведении Ж. Кокто «Самозванец Тома» (1923).
36 П. Е. Янина (Нижний Новгород) в докладе «Проблема жизни и смерти в романе Милана Кундеры „Бессмертие“» обратилась к экзистенциальной проблеме соотношения понятий жизни — смерти — бессмертия в романе Милана Кундеры.
37 Тема была продолжена в докладах Я. В. Новиковой (Москва) «Метафизика жизни и смерти в 12-й главе романа Кауко Реухкя „Магнит“» и В. В. Пешковой (Москва) «Проблема жизни и смерти в романе Эрленда Лу „Допплер“», представленных в секции «Оппозиция жизнь — смерть» 5 июня.
38 А. А. Николаева (Москва) в докладе «Живые и мертвые герои в драматической поэме С. А. Есенина „Пугачев“» обратилась к понятиям «живое» и «мертвое» в трактовке Сергея Есенина.
39 В выступлении О. А. Плех (Москва) «В поисках долголетия, или „Способ жить долго и здорово“» представлен исторический взгляд на исконную оппозицию «жизнь — смерть». Предметом исследования стала рукописная копия рекламно-информационной брошюры «Способ жить долго и здорово», изданной в Москве в 1806 году.
40 В докладе О. А. Шепелевой (ДНР) «Сглаз смертельный в народных представлениях на Верхнем Дону» были рассмотрены нарративы о сглазе, его субъектах и объектах, способах лечения и средствах защиты на материале полевых записей фольклорно-этнографических экспедиций на Верхний Дон. Особое внимание в работе уделено различным предметам, используемым в процессе лечения и в качестве оберега, а полевой материал анализируется на фоне традиционных общеславянских представлений.
41 Секция «Потусторонний мир и его репрезентация» 4 июня и секция «Смерть и ее репрезентация», проходящая 5 июня, были посвящены представлению образа смерти и посмертного существования в мировой культуре и литературе. В докладе «Сцены на смертном одре и викторианские суеверия» М. И. Крупенина (Москва) рассмотрела викторианское восприятие смерти, неотделимое от английских верований и суеверий эпохи, на примере творчества Ч. Диккенса.
42 Т. О. Лебедева (Москва) в выступлении «Маски смерти в готических рассказах и новеллах» обратилась к готической традиции и пришла к выводу, что смерть представляется неким пограничьем между мирами, нередко эта трактовка находит отражение в специфическом готическом хронотопе (замке, таинственном доме и т. д.), отчасти репрезентирующем загробную жизнь.
43 В докладе «Библейский потоп в загробном мире: модели восприятия послереволюционной России в травелогах итальянских писателей 1920-1930-х гг.» А. В. Голубцова (Москва) убедительно показала, как религиозная образность, пронизывающая тексты травелогов 1920-1930-х годов, наделяет исторические события и реалии высшим сакральным смыслом, а библейский интертекст функционирует как общий культурный код, используемый итальянскими авторами при освоении чуждой действительности.
44 А. А. Балашова (Санкт-Петербург) в выступлении «„Ты меду музыки лизнул, но весь ты в тине, все тот же грязи ты комок и смерти косточка в тебе посередине“: смерть в поэзии Елены Шварц 1970-1980-х гг.» отметила, что разнообразие оттенков смысла, создаваемое отсылками к мировым религиозным системам, позволяет Е. Шварц использовать тему смерти в качестве универсального подхода к проблематике как сопряженной с мортальностью, так и отвлеченной (природа человека и самосознание, человеческая жестокость, самопожертвование, творчество и вдохновение).
45 В докладе Е. М. Захаровой (Москва) «„Исследователь сложных явлений жизни“: И. Б. Роднянская о художественной философии В. Маканина» предметом исследования стал сборник литературно-критических статей, посвященных творчеству А. Вампилова, А. Битова, О. Чухонцева, А. Кушнера и других писателей.
46 Е. И. Канарская (Нижний Новгород) в выступлении «Любовь и Смерть как смысловые доминанты творчества Н. В. Коляды и представителей „уральской“ школы драматургии» рассмотрела Любовь и Смерть как полярные категории, имеющие основополагающее значение для художественной системы автора и диалогически осмысляемые в творчестве представителей созданной им «уральской» школы драматургии.
47 Секция «Смерть и ее репрезентация» была открыта докладом Л. М. Пантелеевой «Еще раз о фольклорной эпитафии (на материале кладбищенских текстов Пермского края)», предлагающим новый взгляд на стилистическую типологию реальных стихотворных эпитафий.
48 Ю. С. Патронникова (Москва) в выступлении «Тема мнимой смерти в итальянских романах второй половины XIX в. (на примере текстов «Мой труп» (1852) Франческо Мастриани и «Поцелуй покойницы» (1896) Каролины Инверницио)» исследовала тему мнимой смерти и погребения заживо — элемент хорошо освоенной литературой XIX века поэтики макабрического.
49 В докладе «Тема смерти в дневниках и воспоминаниях художников Советской России, 1920-е гг.» Ю. С. Филина (Москва) предприняла попытку изучения субъективного восприятия и понимания феномена смерти художниками 1920-х годов.
50 Я. Д. Чечнев (Москва) в докладе «Танатология Константина Вагинова: от гибели культуры к гибели тела» проследил, как менялась смысловая нагрузка понятия «смерть» в творчестве писателя.
51 В выступлении «Литературный и философский аспекты „пляски смерти“ в творчестве А. В. Чаянова в контексте эпохи» Н. В. Михаленко (Москва) проследил, как сюжет «пляски смерти», широко распространенный в русской литературе 1900-1920-х годов, функционирует в творчестве писателя. В основе многих его произведений лежит сюжет «пляски смерти», организующий пространство текста как театральное действие.
52 М. А. Дударева (Москва) в докладе «Апофатическая реальность в стихотворении Д. Самойлова „Голоса за холмами“: мортальный подтекст» проанализировала апофатическую традицию в предпоследнем поэтическом сборнике Самойлова «Голоса за холмами» и одноименном стихотворении.
53 Работа конференции продемонстрировала многообразие подходов к взаимосвязи понятий жизни и смерти, конечного и бесконечного, земного и небесного, в том числе проблематике жизни и смерти в контексте военного времени, когда у человека появляется возможность кардинально переосмыслить свои жизненные ценности. В связи с этим сопоставление исторических документов и литературных текстов способствует более полному воссозданию картины жизни простых людей.
54 Тезисы выступлений были опубликованы в электронном журнале ИМЛИ РАН: Новые российские гуманитарные исследования. 2020. Т. 15. >>>> 2 02 0-15/materialy-ix-mezhdunarodnoy- konferentsiya-molodykh-uchenykh-i-aspirantov- zhizn-i-smert-v-literature-/ (дата обращения: 30.04.2021).
55 © В. В. Пешкова

Comments

No posts found

Write a review
Translate