DOI: 10.31860/0131-6095-2021-1-233-234

<em><strong>© Р. А. Поддубцев</strong></em>

ВЫЗВОЛЯЮЩИЙ ИЗ ЦЕПЕЙ: УЧЕНИЕ А. Ф. ЛОСЕВА О СТИЛЕ¹

<strong>В 2019 году издательство «Нестор-История» выпустило том «Учение о стиле». </strong><strong>В нем собраны поздние работы философа и искусствоведа А. Ф. Лосева. Прежде всего это объемные труды «Некоторые вопросы из истории учений о стиле» и «Теория художественного стиля», впервые печатающиеся в России. К ним прилагается фрагмент книги «Эстетика природы: природа и ее стилевые функции у Ромена Роллана», а также статьи «Античные теории стиля в их историко-эстетической значимости», «Художественные каноны как проблема стиля», «Проблема вариативного функционирования поэтического языка» и конспект лекций по истории эстетики Нового времени.</strong>

<strong>Составители тома А. А. Тахо-Годи и Е. А. Тахо-Годи в послесловии резюмируют: «Настоящее издание может рассматриваться как своеобразная антология всего написанного А. Ф. Лосевым в 1970-е годы об учении о стиле, что может помочь лучше представить эволюцию взглядов мыслителя на эту проблему при соотнесении их с работами 1920-х годов...» (с. 448). Опубликованные труды не только дают представление о взглядах А. Ф. Лосева. Они одновременно расширяют и уточняют границы толкования такого сложного понятия, как стиль, и намечают пути дальнейших исследований.</strong>

<strong>А. Ф. Лосев является принципиальным противником позитивизма. Это исходный пункт его рассуждений. В качестве иллюстрации достаточно привести одну критическую реплику: «Чистый позитивизм как учение о </strong><strong>каких-то якобы чувственно воспринимаемых, якобы объективных и якобы фактах никогда и нигде не выдерживал своей позиции до конца» (с. 122). Философские убеждения А. Ф. Лосева естественным образом влияют на его филологические предпочтения. В «Учении о стиле» часто встречаются указания на недостатки позитивистских подходов к анализу художественных текстов. Эту последовательность и стройность мысли хочется особо выделить. А. Ф. Лосев выступает прежде всего против формальной школы и структурализма. Он пишет: «</strong><strong>…</strong><strong>тот формалист, который хотел бы свести явление стиля только на подсчеты букв в словах, подсекает сам себя, и, чтобы осмыслить хоть как-нибудь свою статистику, волей-неволей должен вводить в свое исследование и содержательные моменты стиля» (с. 134). И чуть ниже: «Такой структуралист, который ничего не видит в предмете, кроме структуры, конечно, заслуживает осуждения. Ведь всякая структура есть структура </strong><em><strong>чего-нибудь» </strong></em><strong>(с. 197). С другой стороны, мы находим у него критику вульгарного социологизма и ленинской «теории отражения». Вот соответствующий фрагмент: «Это отождествление художественных стилей с экономической структурой общества, а иной раз даже и просто с его способом производства, по существу, было абстрактной метафизикой экономических категорий...» (с. 174). И еще один: «Художественный стиль не есть только отражение действительности, но и обратное воздействие на действительность» (с. 210). Стоит также подчеркнуть, что А. Ф. Лосев порицает стремление к абсолютизации тех или иных подходов, тягу к крайностям. Ему свойственен пафос умеренности, навеянный, очевидно, античными философскими системами и художественными образцами.</strong>

<strong>Что же предложено в «Учении о стиле» в качестве эффективного метода? А. Ф. Лосев считает неизбежным и необходимым сочетание эмпирических изысканий с логическим анализом стилевых проблем. Диалектически вскрывая заглавное понятие, он дает лаконичное определение. С его точки зрения, стиль — это «принцип конструирования </strong><strong>всего потенциала художественного произведения на основе его тех или иных надструктурных и внехудожественных заданностей и его первичных моделей, ощущаемых, однако, имманентно самим художественным структурам произведения» (с. 228). Решающее значение здесь имеют три нюанса. Во-первых, провозглашается примат действительности, т. е. делается акцент на способности </strong><em><strong>внехудожественных</strong></em><strong> явлений служить опорой для построения художественных структур. Во-вторых, признается факт сохранения в произведении искусства </strong><em><strong>первичного</strong></em><strong> потенциала, благодаря которому оно является не только копией, но и образцом. Наконец, последнее и, возможно, главное. А. Ф. Лосев делает ставку в том числе на </strong><em><strong>интуицию.</strong></em><strong> Он предостерегает: «Гоняясь за точным анализом художественного стиля, мы часто не замечаем того, что впадаем в излишний рационализм и излишним образом логизируем и само художественное произведение, и его стиль. Надструктурные и надмодельные, надтехнические и надсознательные приемы должны вызволить нас из цепей этого метафизического рационализма» (с. 220). Более того, не все может и должно быть познано до конца. А. Ф. Лосев оставляет место для тайны и великодушно освобождает нас от псевдонаучного празднословия.</strong>

Книга «Учение о стиле» сегодня не будет лишней на полке каждого филолога. Не исключено, что радикально настроенным исследователям она покажется чересчур традиционной или даже старомодной. В середине XX века А. Ф. Лосев не боялся высказывать непопулярные суждения, шедшие вразрез с господствовавшим тогда структурализмом (в советской России, конечно, в умах, а не в официальном культурном поле), теперь, на исходе первой трети XXI века, он тоже едва ли придется ко двору. Однако нужно вовсе не иметь философского и литературоведческого чутья, чтобы отрицать острую актуальность его работ. В эпоху трансгуманизма и развития искусственного интеллекта А. Ф. Лосев поворачивает нас лицом к человеку, утверждая ценность личности и не впадая при этом в субъективизм. Он постулирует: «…как бы там ни было, а последнее объяснение художественного стиля коренится только в общечеловеческой истории» (с. 216). Напоследок стоит добавить, что тексты, вошедшие в изданный том, сами по себе являются превосходными образчиками стиля (в обиходном значении этого слова). Убедительность, тактичность, а иногда и ироничность их автора вызывают почтение.