DOI: 10.31860/0131-6095-2019-1-241-242

© С. Д. Титаренк о

«РУССКИЙ МОНПАРНАС»: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ*

Имя Марии Олеговны Рубинс — профес- сора русской литературы и сравнительного литературоведения Школы славянских и вос- точноевропейских исследований Университет- ского колледжа Лондона (Великобритания) стало широко известно в России после выхода в свет ее монографии «„Пластическая радость красоты…“: экфрасис в творчестве акмеи- стов и европейская традиция» (СПб., 2003). Ее новая книга о «русском Монпарнасе», вы- шедшая в Англии и в России, продолжает се- рию публикаций автора о парижской прозе молодого поколения русской эмиграции 1920– 1930-х годов. Она создана в русле системных исследований парижского культурного локуса, осуществленных в трудах Л. Ливака, Г. Сло- бин, И. Каспэ, Ю. Матвеевой и др.,1 и основана

* Rubins M. Russian Montparnasse. Trans- national Writing in Interwar Paris. London: Pal- grave Macmillan, 2015. 302 р.; Рубинс М. Рус- ский Монпарнас: Парижская проза 1920– 1930-х годов в контексте транснационального модернизма / Пер. с англ. М. Рубинс, А. Гле- бовской. М.: Новое литературное обозрение, 2017. 328 с. 1 Livak L. 1) How It Was Done in Paris. на предположении, что определение «русский Монпарнас» применимо к такому типу сло- весности, которую невозможно рассмотреть с точки зрения отдельной национальной лите- ратуры. В центре внимания автора не историко- литературные схемы и национальные каноны, а переживаемый молодым поколением русской эмиграции социокультурный и экзистенциаль- ный опыт «растворения» в «чужой» культуре. Идея традиции здесь уступает место гипотезе создания художественного единства гибрид- ной модернистской прозы, возникшей между двумя мировыми войнами в cвязи с кризи- сом сознания младшего поколения эмиграции. Эта проза представлена творчеством таких писателей парижской космополитичной боге- мы, как Г. Газданов, Б. Поплавский, Ю. Фель- зен, В. Яновский, В. Варшавский, С. Шаршун, Е. Бакунина, А. Штейгер, Н. Оцуп и др. Их задачей стало обогащение традиций русской литературы, поэтому они стремились, как показывает Рубинс, к напряженному интел- лектуальному диалогу с европейской куль- турой (с. 8–9). Автор книги проводит концеп- туальные параллели и прослеживает кросс- культурные связи между произведениями Russian emigre literature and French modernism. Madison, Wis., 2003; 2) Russian Emigres in the Intellectual and Literary Life of Interwar France: A Bibliographical Essay. Montreal, 2010; Slobin G. Russian Abroad: Literary and Cultural Politics of Diaspora (1919–1939). Boston, 2013; Каспэ И. Искусство отсутствовать: Незамечен- ное поколение русской литературы. М., 2005; Матвеева Ю. В. Самосознание поколения в творчестве писателей-младоэмигрантов. Ека- теринбург, 2008, и др.

представителей «незамеченного поколения» и известных европейских писателей, напри- мер, Г. Газданова и Г. Гессе, И. Немировски и П. Морана, Е. Бакуниной и Д. Лоуренса, И. Одоевцевой и Ж. Кокто и др. Это связано с задачами анализа причин выхода писате- лей младшего поколения эмиграции «за рамки мононационального контекста», как считает автор (с. 12). Исследовательницей намечается поворот к принципиально важному осмыслению лите- ратуры молодого поколения русской эми- грации в Париже как транснациональной мо- дели мировой литературы. Идея «мировой ли- тературы» («Weltliteratur»), на которую ссы- лается М. Рубинс, как известно, встречается в философии искусства И.-В. Гете. Она была сформулирована им еще в 1827 году.2 Но про- блемы, выдвигаемые автором, решаются на уровне современной методологии компара- тивного анализа, что позволяет понять акту- альность подобной целостной концепции. По- нятие «транснациональная литература», с точ- ки зрения автора, входит в арсенал «глобалист- ской модели» некоей единой литературы. Оно сформировалось на стыке гуманитарных дис- циплин, таких как антропология, социология, политология, литературоведение, и исполь- зуется Рубинс вслед за рядом западных ис- следователей (Б. Андерсоном, Дж. Рамазани, Р. Трусдейл и др.).3 Поэтому преодоление «ри- торики единого национального канона» и сте- реотипов рассмотрения литературы русского зарубежья становится одной из насущных за- дач исследования (с. 15). Автор, задавая культурологические па- раметры, в первой части своей монографии, озаглавленной «Эгонарратив: экзистенциаль- ный код литературы 1920–1930-х гг.», наме- чает пути понимания парижской прозы как транснационального литературного диалога. Анализируя формы «человеческого докумен- та», Рубинс считает, что этот жанр «предоста- вил писателям русского Монпарнаса матрицу для выражения их собственной поколенческой

2 См.: Pizer J. Goethe’s ‘World Literature’ Paradigm and Contemporary Cultural Glo- balization // Comparative Literature. 2000. Vol. 52. № 3. P. 213–228. 3 Андерсон Б. Воображаемые сообщест- ва. Размышления об истоках и распростране- нии национализма. М., 2001; Ramazani J. Transnational Poetics. Chicago, 2009; Trous- dale R. Nabokov, Rushdie and the Transnational Imagination: Novels of Exile and Alternative Worlds. New York, 2010. идентичности» (с. 18). Поэтика маргинально- сти понимается автором как принцип сопро- тивления «доминантному нарративу русской культуры», а «человеческий документ» стано- вится основой стратегии саморепрезентации и предшественником «autofiction». Для истол- кования этого явления в творчестве Яновско- го, Оцупа, Газданова, Бакуниной, Немиров- ски и др. Рубинс использует «экзистенциаль- ный код» западной литературы, сформиро- вавшийся в ситуации кризиса, вызванного Первой мировой войной «под знаком» Д.-Ф. Се- лина и его романа «Путешествие на край но- чи» (1932). Раскрывая принципы поэтики маргинальности, автор указывает на экзи- стенциальную составляющую парижской про- зы, в которой основными проблемами стали смерть, одиночество, судьба, болезнь, духов- ные страдания, преломившиеся в фокусе лич- ного трагического опыта существования. Про- изведения, созданные писателями молодого поколения, по мнению Рубинс, характеризу- ются гибридной природой, «границы между фикшн и нон-фикшн в них предельно раз- мыты» (с. 57). Ключевые положения, выдвинутые авто- ром, позволяют понять, что рассматриваемое измерение парижской прозы основано на стра- тегиях перемещения между традициями и про- граммированием неких гибридных жанров для транснационального модернистского пись- ма. Творчество Шаршуна, Газданова, Яновско- го, с точки зрения Рубинс, являет собой образ- цы автофикциональных произведений и ана- лизируется в различных контекстах, важных для репрезентации эстетики русского Мон- парнаса. Этим проблемам посвящены такие части книги, как «„Парижский текст“ и его вариации», «Литература ар-деко» и «Альтер- нативный канон: Парижское прочтение рус- ской классики». Если писатели диаспоры стар- шего поколения понимали свое мессианство как сохранение русской культуры и утвер- ждали идеал «всемирности», то молодое поко- ление, как считает Рубинс, стремилось со- здать космополитическое пространство «рус- ского Монпарнаса» на основе бикультурной идентичности. Поэтому к творчеству некото- рых писателей, например С. Рушди, М. Кун- деры, А. Макина, Г. Штейнгарта, Д. Литтела, В. Каминера и других, нельзя относиться с по- зиций одной национальной традиции. В за- ключение можно сказать, что рассматривае- мая монография содержит указатель авторов и произведений, а также список научной лите- ратуры, включающий современные зарубеж- ные исследования по русской эмигрантике.