<strong>Исторический фон.</strong> Можно с достаточной основательностью утверждать, что начальная государственно-политическая история России X - XIV вв. складывалась (используя устоявшиеся понятия и оценки) именно с образования, по сути, конфедерации особого типа, имея в виду т.н. Киевскую Русь, а потом последовательно и Владимиро-Суздальскую Русь. Реальная, хотя и не формальная конфедеративность при этом зиждилась на коллективно «фамильном» владении одним родом Рюриковичей всей огромной территорией множества русских княжеств (Киевское, Рязанское, Черниговское, Московское, Переяславское, Суздальское, Владимирское и др.). Уникальность состояла в том, что княжества эти не находились в постоянном <em>личном</em> владении того или иного князя и его прямых потомков, но периодически перераспределялись (не всегда мирно) между отдельными лицами на основе фамильно-родового «старшинства» в ходе и периодически проводимых княжеских съездов. Система эта была исключительно вредоносна для экономического и цивилизационного развития всего государства, ибо каждый новый очередной временщик - князь заинтересован был не в последовательном развитии княжества, а лишь в личной, ненадежно временной его эксплуатации. Не случайно отдельные княжества и назывались при этом «столами», так сказать, местом «кормления».

Очевидно, эта, причем явно уродливая конфедеративность, и была кардинальной основой торжества татаро-монгольского ига. Придя на Русь, Батый встретил здесь не общерусское национальное сопротивление и отпор, а разрозненные очаги сопротивления, а где-то и востребованности «выгод» от помощи со стороны орды во внутрируcских княжеских разборках. Соответственно, и выход из-под ига стал возможен только тогда, когда единое <em>унита</em><em>р</em><em>ное</em> Московское княжество усилилось до того, чтобы освободиться от этого ига.

Этим и окончился единственный период специфической феодально-родовой «конфедеративности» на Руси. Дальнейшая история вплоть до нынешнего времени явственно демонстрировала преимущества и успешность унитарной государственности в тех или иных ее обличьях.

* * *

Придя в 1917 г. к власти и встав перед задачами государственного строительства, большевики, будучи идейными интернационалистами, прагматически, по сути, смыкались со своими заклятыми врагами-белогвардейцами, исповедовавшими «единую и неделимую» Россию! В то же время, опять же «интернационально», ища политической поддержки у национальных меньшинств, большевики вынуждены были приспосабливаться и к их центробежным стремлениям выхода из России, как из «тюрьмы народов».

«Баланс» этих противозначных политических парадигм найден был в образовании Союза-федерации как бы «суверенных» национальных республик. Хотя параллельное сосуществование одного или нескольких суверенных государств в другом суверенном государстве абсурдно. Один суверенитет (попросту «верховенство власти») несовместим с другим суверенитетом в одном и том же правовом пространстве.

Фактически же союзные республики контролировались московским федеральным центром посредством жесткой «единой» партийной дисциплины, а при необходимости и силы. Эта самобытная система эффективно работала до тех пор, пока не прогнил и не стал в 80-е годы прошлого века рушиться сам единый партократически «самодержавный» московский центр.

Надо особо отметить, что национально-<em>территориальное</em> размежевание, производившееся большевиками в 20-е годы ХХ в., происходило отнюдь не в соответствии с реально исторически сложившимися ареалами расселения тех или иных народностей, но откровенно и даже «идейно» обосновательно проводилось преимущественно в пользу нацменьшинств в порядке, как бы выравнивая цивилизационный уровень и борьбу с российским «великодержавием».

<strong>Конституционный федерализм России</strong>. Россия в Конституции РФ (ст. 1) витиевато именуется «государством с республиканской формой правления», а не просто «республикой». Видимо потому, что далее в Конституции появляется термин «республика» применительно к одной из многообразных категорий субъектов всей Федерации. Получалось бы нелепо: «республики в республике». Но «юридически» все равно именно так и получилось. И это практически вроде бы не столь опасно. Опасен же открытый (и даже «провокативный») путь к свободному выходу как бы <em>суверенных</em> республик из Федерации по опыту и распада СССР. Иначе - прямой соблазн «наступить на те же самые грабли».

Принципиально важен <strong>субъект</strong><strong>ный состав </strong><strong>Российской </strong><strong>Федерации</strong>. Конституция РФ в ст. 65 перечисляет 85 (!) самых разнообразных субъектов Российской Федерации (от «республик» до городов федерального значения). Напомним: федерация в общем понимании объединяет <em>государства</em> (штаты, земли, области и т.п.), а не суверенные республики, а также муниципии и города. Обычным является и правовое единообразие, и одинаковый статус членов, субъектов федераций. В Российской Федерации, напротив, статус членов Федерации исключительно разнообразен. В этой связи возникают естественные сомнения в эффективности весьма неординарной федеративности. Если нельзя в одну упряжку запрячь «коня и трепетную лань», не менее странно смотрится и объединение с равными федеративными правами.

Не ясно, что являлось согласно Конституции РФ критерием признания того или итого территориального «образования» достойным субъектом Федерации? Обладают ли эти субъекты правами не только на участие, но и на выход из состава Федерации – тоже не ясно.

Напомним, что в 90-е годы прошлого столетия остро стоял вопрос именно о выходе Татарстана из состава России, и это при том, что чуть не половина населения Татарстана и его столицы Казани были русскими. С трудом удалось погасить эти поползновения посредством заключения в «пожарном» порядке временного соглашения об «особых» правах Татарстана. Не должна бы, кстати, и ныне оставаться без пристального внимания и соответствующей реакции наблюдаемая якобы в кулуарах «Казанского кремля» вовлеченность неких сил в химерические, однако сугубо вредоносные прожекты создания пан-тюркского «халифата», в т.ч. и на обширных российских просторах¹.

Среди 85 субъектов Российской Федерации насчитывается и 22 весьма «разнокалиберных» республики, причем лишь в половине из них преобладает т.н. титульное население. В другой же половине явно иногда многократно преобладает русское население.

Главное же, вообще не ясно, чем реально <em>конституционно</em> отличается правоспособность республик или соответственно прав их населения от правоспособности «просто» областей и городов с русским населением? Нелепо и вообще выглядят республики, так сказать, «местные» в республике «федеративной», т.е. в Российской Федерации, а иначе - государства в государстве!

Вообще субъектный состав Федерации в силу ст. 65 Конституции РФ не имеет иных наблюдаемых в мире аналогов подобного многочисленного состава субъектов федераций, да еще и без ясного их правового статуса. По сути, это выглядит как набор совершенно разномастных по характеру, по значению и «весу» не государств или областей, но просто и городов. Не ясно также, кстати, чем отличается «автономная область» от автономного округа, от «республики» и от просто «области» и т.д. Раз уж эти термины использованы в Конституции РФ, в ней же и именно в ней должно быть определено и их понимание. Не избавляет от таких неопределенностей и ст. 66 Конституции РФ, в которой лишь устанавливается, что тот или иной статус соответствующих субъектов определяется Конституцией РФ. Но в ней как раз этот статус просто декларируется. Неясно, по каким критериям те или иные субъекты Российской Федерации причисляются к <em>национальным</em> республикам, причем иногда их титульное по национальности население составляет лишь и до 10-12%, а русское до 70-80% от всего населения. В этом ли уважение статусности национального меньшинства?

Статья 71 Конституции РФ подробно определяет предметы ведения Российской Федерации как все, казалось бы, мыслимые кардинальные области государственного управления в политической, социальной, экономической, оборонной, судебной и т.п. сферах.

Далее, ст. 72 Конституции РФ определяет предметы <em>совместного</em> ведения Российской Федерации и ее субъектов (республики, края, области др.), т.е. компетенции, переплетающейся с компетенцией и Федерации (ст. 71). Как эта совместная компетенция «гладко» осуществляется в жизни, трудно представить себе, хотя и возникает мыслимая аналогия успешного сотрудничества.

Трудно также вообразить себе и предусматриваемую ст. 73 Конституции РФ «полноту государственной власти» у субъектов Российской Федерации «вне пределов ведения», обусловленных уже в ст. 71 и 72, в которых, кажется, представлены все вообще вообразимые сферы государственного управления.

Возникает в результате картина государственного строя, централизованного и свойственного образу унитарного государства, нежели федеративно-децентрализованного.

Конституция РФ отличается также некоей нестабильностью и многословием. По объему это - обширный нормативный правовой акт с огромными постатейными комментариями в виде решений (заключений) Конституционного Суда РФ, а также со многими поправками, дополнениями и т.п.

Все имеющие место актуальные конституционные неувязки и административные перипетии – незаживающие «родовые» травмы Конституции РФ, быстро «скроенной» и принятой впопыхах 12 декабря 1993 г. меньшинством (менее одной трети!) электората. В связи с чем она и обладает шаткой авторитарностью, что, соответственно, и иллюстрируют перманентные поправки, судебные толкования и т.п.

По сути, территориально-национальные принципы и формы еще советского государственного строительства «благополучно» перекочевали в конституционную структуру Российской Федерации. В то же время иные бывшие советские республики, ушедшие «в свободное плавание», никаких «<em>ино</em>национальных» режимов для территорий у себя «мудро» не завели. Российская Федерация при разделах не обеспечивала соответствующие права для русского населения.

Яркий опыт трансформации национально-территориальных образований бывшего СССР в «готовые» суверенно независимые государства может служить наглядным уроком и для возможных соответствующих эволюций и трансформаций и в Российской Федерации.

<strong>Выводы</strong><strong>. </strong>Исходя из вышеизложенного, предлагаем заменить действующую Конституцию РФ и сделать новую по-настоящему «живучей» и внятной и, прямо сказать, юридически и политически соответствующей общепринятым конституционным стандартам. Причем, подчеркнем, это не значит превращать такую замену в некую «пожарную» акцию, но имеется в виду выработать без спешки в рамках специальной созданной сугубо авторитетной комиссии – действительно достойный и долгожительный текст.

Можно возразить: стоит ли «затевать» такого рода юридические преобразования? Но опыт распада СССР подтверждает важность и значимость правовых «скреп» для исторических государственных судеб.

Представляется, что настало время конституционно отказаться прежде всего от федеративной, по сути, искусственной формы устройства Российской Федерации.

Формально-федеративный статус Российской Федерации деструктивен для ее государственной стабильности и не соответствует традициям единства страны. Ничем не фундирован этот статус ни исторически, ни юридически. Более того, исходя из опыта распада СССР, такой федерализм угрожает национальной катастрофой. Территориально-национальные автономные размежевания, особенно в федерации, – верный стимул сепаратизма.

Есть, между тем, в мире и иные, кроме Российской Федерации, государства с многонациональным составом населения, но сохраняющие при том свой унитарный статус.

Российская Федерация реально управляется из единого центра - Москвы, которая является средоточием всех ипостасей государственной жизни. Москва – столица не только государственная, но и хозяйственно-экономическая, образовательно-научная, культурная, спортивная и т.д. Это, по сути, абсолютный центр управления всей жизнедеятельностью государства. И любой административный субъект государства явно «ощущает» управляющую роль Москвы, что естественно именно для унитарного государства.

Пора отходить и от исторически не актуальной уже политики «поощрительных» прав и условий для национальных меньшинств в целях как бы «выравнивания» их цивилизационного уровня посредством выделения формально национальных <em>республик</em>, в т.ч. и с преобладающим <em>русским</em> населением.

По существу, трактовать равным образом равных административных субъектов государства и граждан юридически и политически было бы лишь справедливо. Надо признать искусственность любых существующих (или возможных) статусных и «ранговых» различий.

Для стабильности и единства государства важно реальное обеспечение равноправия всех составляющих частей государства и всех его граждан в отношении и их национально-цивилизационного окормления независимо от места их проживания в государстве. А в местах компактного проживания тех или «нацменьшинств» также обеспечения и образования на их родных языках. «Республиканско-автономный» разнобой сулит лишь разнобой и в таком окормлении.

Российская Федерация «признает исторически сложившееся государственное единство» (ст. 67 Конституции РФ), иными словами, «унитарность», которая фактически и наблюдаема.

Административно-территориальное обустройство и жизнедеятельность государства видятся нормально зиждимыми на равноправных его административных единицах с равноправным гражданством без выделения особых «республик», но <em><strong>одинаково</strong></em> именуемых, к примеру, «земля» (или «землячество», или «край» и т.п.). При том, возможно, и с традиционными, в т.ч. национальными, наименованиями.

Нам нужна Россия Великая - единая и неделимая!