Использование искусственного интеллекта при отправлении правосудия по уголовным делам: проблемы и перспективы

Малина Максим А.

doi:10.31857/S102694520018277-5

Главная>Номер 1>Использование искусственного интеллекта при отправлении правосудия по уголовным делам: проблемы и перспективы

Использование искусственного интеллекта при отправлении правосудия по уголовным делам: проблемы и перспективы

Оглавление

Аннотация Оценить Содержание публикации

Библиография Комментарии

Аннотация

Код статьи

S102694520018277-5-1

Тип публикации

Статья

Статус публикации

Опубликовано

Авторы

Малина Максим Александрович Связаться с автором

ORCID: 0000-0002-6862-718X

Должность: доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета
Аффилиация: Южный федеральный университет
Адрес: Ростов-на-Дону, Россия

Выпуск

Номер 1

Страницы

91-97

Аннотация

В статье исследуются проблемы использования цифровых технологий в уголовном судопроизводстве, в большей мере затрагивая сферу отправления правосудия по уголовным делам. Обосновывается вывод о том, что в доказывании искусственный интеллект может применяться в ограниченных пределах – лишь для контроля допустимости доказательств. Рассматривается вопрос о возможности применения цифровых программных систем для квалификации совершенного деяния. Обосновывается ошибочность подхода, согласно которому искусственный интеллект может принимать участие в назначении подсудимому наказания. В качестве основного направления для использования информационных технологий в уголовном судопроизводстве определяется решение задач оптимизации аппаратно-технических, организационных, документальных и прочих процессов, а также работа по исключению ошибок юридико-технического характера.

Ключевые слова

уголовное судопроизводство, собирание доказательств, оценка доказательств, допустимость доказательств, теория формальных доказательств, искусственный интеллект, суд, внутреннее убеждение судьи, правосудие, толкование правовой нормы, назначение наказания

Классификатор

Получено

06.05.2021

Дата публикации

17.03.2022

Всего подписок

Всего просмотров

1993

Оценка читателей

0.0 (0 голосов)

Цитировать Скачать pdf

ГОСТ	Малина М. А. Использование искусственного интеллекта при отправлении правосудия по уголовным делам: проблемы и перспективы // Государство и право. – 2022. – Номер 1 C. 91-97 . URL: https://gipras.ru/s086904990015966-4-1/?version_id=92103. DOI: 10.31857/S102694520018277-5
MLA	Malina, Maxim A "The use of artificial intelligence in the administration of criminal justice: problems and prospects." Gosudarstvo i pravo. 1 (2022).:91-97. DOI: 10.31857/S102694520018277-5
APA	Malina M. (2022). The use of artificial intelligence in the administration of criminal justice: problems and prospects. Gosudarstvo i pravo. no. 1, pp.91-97 DOI: 10.31857/S102694520018277-5

Библиография

1. Алексеев С.С. Теория права. М., 1995. С. 256.

2. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 86, 110.

3. Головко Л.В. Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция? // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 15 - 25.

4. Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 82.

5. Колоколов Н.А. Компьютер вместо судьи – арифметика вместо души // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 7.

6. Кони А.Ф. Избр. произведения / сост. А.Б. Амелин. М., 1956. С. 19, 20, 30, 32.

7. Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М., 2016. С. 422.

8. Лессиг Л. Искусственный интеллект вытеснит широкий пласт юристов // Закон. 2019. № 5. С. 17.

9. Малько А.В., Афанасьев С.Ф., Борисова В.Ф., Кроткова Н.В. Проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия // Государство и право. 2020. № 10. С. 151–159. DOI: 10.31857/S102694520012242-7

10. Малько А.В., Костенко М.А. Цифровые технологии в судебной системе: проблемы внедрения // Росс. юстиция. 2019. № 2. С. 53.

11. Незнамов А.В. О направлениях внедрения технологий искусственного интеллекта в судебную систему // Информационное право. 2019. № 3. С. 46.

12. Некрасов В.Н. Уголовная ответственность роботов: актуальные проблемы и направления дальнейшего развития // Государство и право. 2019. № 5. С. 135 - 137.

13. Рагимов И.М., Аликперов Х.Д. Электронные весы правосудия (цели, возможности, преимущества) // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 9–11, 13.

14. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. I. С. 13.

15. Higgins T. Elon Mask Lays Out Worst-Case Scenario for AI Threat // The Wall Street Journal. 2017. July 15.


1	Вопросы использования информационных технологий в уголовном судопроизводстве становятся все более актуальными. И в этом нет ничего удивительного, т.к. сегодня уже вряд ли возможно представить себе какую-либо сферу жизнедеятельности человека, не затронутую всем известной «цифровизацией». Ее плюсы очевидны: это оптимизация материально-технических, организационных, экономических аспектов, исключение возможных ошибок в принятии решений (минимизация пресловутого «человеческого фактора») и многое другое. Вместе с тем специфика уголовно-процессуальной деятельности предполагает обязательную полноценную регламентацию этого важного и, бесспорно, неизбежного процесса, установление границ и продуманных правил использования компьютерных технологий. Для этого необходимо прежде всего на доктринальном уровне разработать комплекс положений принципиального характера, которые позволят направить цифровизацию уголовного судопроизводства в нужное русло и избежать возможных негативных последствий таких новаций.	Вопросы использования информационных технологий в уголовном судопроизводстве становятся все более актуальными. И в этом нет ничего удивительного, т.к. сегодня уже вряд ли возможно представить себе какую-либо сферу жизнедеятельности человека, не затронутую всем известной «цифровизацией». Ее плюсы очевидны: это оптимизация материально-технических, организационных, экономических аспектов, исключение возможных ошибок в принятии решений (минимизация пресловутого «человеческого фактора») и многое другое. Вместе с тем специфика уголовно-процессуальной деятельности предполагает обязательную полноценную регламентацию этого важного и, бесспорно, неизбежного процесса, установление границ и продуманных правил использования компьютерных технологий. Для этого необходимо прежде всего на доктринальном уровне разработать комплекс положений принципиального характера, которые позволят направить цифровизацию уголовного судопроизводства в нужное русло и избежать возможных негативных последствий таких новаций. Вопросы использования информационных технологий в уголовном судопроизводстве становятся все более актуальными. И в этом нет ничего удивительного, т.к. сегодня уже вряд ли возможно представить себе какую-либо сферу жизнедеятельности человека, не затронутую всем известной «цифровизацией». Ее плюсы очевидны: это оптимизация материально-технических, организационных, экономических аспектов, исключение возможных ошибок в принятии решений (минимизация пресловутого «человеческого фактора») и многое другое. Вместе с тем специфика уголовно-процессуальной деятельности предполагает обязательную полноценную регламентацию этого важного и, бесспорно, неизбежного процесса, установление границ и продуманных правил использования компьютерных технологий. Для этого необходимо прежде всего на доктринальном уровне разработать комплекс положений принципиального характера, которые позволят направить цифровизацию уголовного судопроизводства в нужное русло и избежать возможных негативных последствий таких новаций.

2	Следует отметить, что на практике использование информационных технологий представляет собой не что иное, как реализацию соответствующих компьютерных программ. В их основе лежат специально разработанные алгоритмы, которые оперируют структурированными, формализованными исходными данными. При этом не всегда последние изначально представлены в цифровом виде. Часто программные алгоритмы создаются для обработки информации о всевозможных явлениях окружающей действительности – в таких случаях набор исходных данных формируется при помощи математического моделирования, т.е. путем математического отражения, формального представления реальности. Таким образом, в качестве отправной точки для исследования проблем и перспектив применения цифровых технологий в уголовном процессе необходимо в качестве важной аксиомы ввести следующее положение: запрограммировать можно лишь то, что подлежит формализации (аксиома 1).	Следует отметить, что на практике использование информационных технологий представляет собой не что иное, как реализацию соответствующих компьютерных программ. В их основе лежат специально разработанные алгоритмы, которые оперируют структурированными, формализованными исходными данными. При этом не всегда последние изначально представлены в цифровом виде. Часто программные алгоритмы создаются для обработки информации о всевозможных явлениях окружающей действительности – в таких случаях набор исходных данных формируется при помощи математического моделирования, т.е. путем математического отражения, формального представления реальности. Таким образом, в качестве отправной точки для исследования проблем и перспектив применения цифровых технологий в уголовном процессе необходимо в качестве важной аксиомы ввести следующее положение: запрограммировать можно лишь то, что подлежит формализации (аксиома 1). Следует отметить, что на практике использование информационных технологий представляет собой не что иное, как реализацию соответствующих компьютерных программ. В их основе лежат специально разработанные алгоритмы, которые оперируют структурированными, формализованными исходными данными. При этом не всегда последние изначально представлены в цифровом виде. Часто программные алгоритмы создаются для обработки информации о всевозможных явлениях окружающей действительности – в таких случаях набор исходных данных формируется при помощи математического моделирования, т.е. путем математического отражения, формального представления реальности. Таким образом, в качестве отправной точки для исследования проблем и перспектив применения цифровых технологий в уголовном процессе необходимо в качестве важной аксиомы ввести следующее положение: запрограммировать можно лишь то, что подлежит формализации (аксиома 1).

3	Именно это правило следует использовать при ответе на вопрос о возможности использования информационных технологий в доказывании. Собирание доказательств в уголовном процессе предполагает получение искомых сведений из установленного в законе перечня источников, исключительно регламентированными законодателем способами (исчерпывающий перечень следственных действий) и соответствующими субъектами доказывания. Такая формализация этой деятельности обеспечивает получение доброкачественных доказательств, служит неукоснительному соблюдению прав личности при проведении следственных действий. Соответственно, и применение информационных технологий здесь вполне оправдано. Система может выполнять функцию проверки допустимости доказательств, играть роль своеобразного программного «фильтра», позволяя приобщить к материалам уголовного дела только сведения, полученные из надлежащих источников, надлежащими субъектами и надлежащим способом. Естественно, что всю сопутствующую процессу собирания доказательств работу документально-технического, то есть рутинного характера, также успешно может выполнять соответствующий программно-аппаратный комплекс.	Именно это правило следует использовать при ответе на вопрос о возможности использования информационных технологий в доказывании. Собирание доказательств в уголовном процессе предполагает получение искомых сведений из установленного в законе перечня источников, исключительно регламентированными законодателем способами (исчерпывающий перечень следственных действий) и соответствующими субъектами доказывания. Такая формализация этой деятельности обеспечивает получение доброкачественных доказательств, служит неукоснительному соблюдению прав личности при проведении следственных действий. Соответственно, и применение информационных технологий здесь вполне оправдано. Система может выполнять функцию проверки допустимости доказательств, играть роль своеобразного программного «фильтра», позволяя приобщить к материалам уголовного дела только сведения, полученные из надлежащих источников, надлежащими субъектами и надлежащим способом. Естественно, что всю сопутствующую процессу собирания доказательств работу документально-технического, то есть рутинного характера, также успешно может выполнять соответствующий программно-аппаратный комплекс. Именно это правило следует использовать при ответе на вопрос о возможности использования информационных технологий в доказывании. Собирание доказательств в уголовном процессе предполагает получение искомых сведений из установленного в законе перечня источников, исключительно регламентированными законодателем способами (исчерпывающий перечень следственных действий) и соответствующими субъектами доказывания. Такая формализация этой деятельности обеспечивает получение доброкачественных доказательств, служит неукоснительному соблюдению прав личности при проведении следственных действий. Соответственно, и применение информационных технологий здесь вполне оправдано. Система может выполнять функцию проверки допустимости доказательств, играть роль своеобразного программного «фильтра», позволяя приобщить к материалам уголовного дела только сведения, полученные из надлежащих источников, надлежащими субъектами и надлежащим способом. Естественно, что всю сопутствующую процессу собирания доказательств работу документально-технического, то есть рутинного характера, также успешно может выполнять соответствующий программно-аппаратный комплекс.

4	Но если говорить об оценке доказательств, то здесь ситуация совершенно иная. В российском уголовном судопроизводстве действует принцип свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению. Соответственно, какая-либо формализация этого процесса исключена, что автоматически делает невозможным и применение здесь цифровых технологий (аксиома 1).	Но если говорить об оценке доказательств, то здесь ситуация совершенно иная. В российском уголовном судопроизводстве действует принцип свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению. Соответственно, какая-либо формализация этого процесса исключена, что автоматически делает невозможным и применение здесь цифровых технологий (аксиома 1). Но если говорить об оценке доказательств, то здесь ситуация совершенно иная. В российском уголовном судопроизводстве действует принцип свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению. Соответственно, какая-либо формализация этого процесса исключена, что автоматически делает невозможным и применение здесь цифровых технологий (аксиома 1).

5	И здесь возникает важный вопрос: целесообразен ли возврат к теории формальной оценки доказательств, так сказать, в новых условиях, в условиях активного развития цифровизации всей общественной жизни? Действительно, существовавшая ранее теория формальных доказательств с их предустановленной силой словно была специально создана для математического моделирования и программной обработки данных. Судья обязан был использовать закрепленную в законе «шкалу» силы доказательств и производить их процессуальный «подсчет», действуя исключительно механически, как компьютер. По сути, мы имеем готовую модель доказательственной деятельности, содержащую все необходимые атрибуты для ее успешной цифровизации (аксиома1).	И здесь возникает важный вопрос: целесообразен ли возврат к теории формальной оценки доказательств, так сказать, в новых условиях, в условиях активного развития цифровизации всей общественной жизни? Действительно, существовавшая ранее теория формальных доказательств с их предустановленной силой словно была специально создана для математического моделирования и программной обработки данных. Судья обязан был использовать закрепленную в законе «шкалу» силы доказательств и производить их процессуальный «подсчет», действуя исключительно механически, как компьютер. По сути, мы имеем готовую модель доказательственной деятельности, содержащую все необходимые атрибуты для ее успешной цифровизации (аксиома1). И здесь возникает важный вопрос: целесообразен ли возврат к теории формальной оценки доказательств, так сказать, в новых условиях, в условиях активного развития цифровизации всей общественной жизни? Действительно, существовавшая ранее теория формальных доказательств с их предустановленной силой словно была специально создана для математического моделирования и программной обработки данных. Судья обязан был использовать закрепленную в законе «шкалу» силы доказательств и производить их процессуальный «подсчет», действуя исключительно механически, как компьютер. По сути, мы имеем готовую модель доказательственной деятельности, содержащую все необходимые атрибуты для ее успешной цифровизации (аксиома1).

6	При этом одним из основных аргументов в пользу упразднения теории формальных доказательств выступала идея о том, что никакая «шкала» их предустановленной силы, не сможет охватить, отразить все многообразие жизни¹. Поэтому судья часто оказывался настолько скован, связан в своей познавательной деятельности и в оценке доказательств, что вынужден был действовать наперекор своему внутреннему убеждению, принимать несправедливые решения². Сегодня же этот аргумент выглядит довольно спорным, так как технические возможности хранения и обработки информации практически неограниченны³. Идею о «шкале» предустановленной силы доказательств можно воплотить в жизнь следующим образом: в соответствующую базу данных можно загружать и ранжировать такое количество сведений, отражающих всевозможные комбинации видов доказательственно значимых информационных элементов, которое со временем вполне может приблизить нас к полному учету самых разнообразных ситуаций при установлении предмета доказывания. 1. См., напр.: Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М., 2016. С. 422. 2. См., напр.: Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 86. 3. Например, ныне активно развивается технология «Большие данные» (Big Data), позволяющая хранить и обрабатывать поистине колоссальные объемы самой разнообразной информации.	При этом одним из основных аргументов в пользу упразднения теории формальных доказательств выступала идея о том, что никакая «шкала» их предустановленной силы, не сможет охватить, отразить все многообразие жизни<sup>1</sup>. Поэтому судья часто оказывался настолько скован, связан в своей познавательной деятельности и в оценке доказательств, что вынужден был действовать наперекор своему внутреннему убеждению, принимать несправедливые решения<sup>2</sup>. Сегодня же этот аргумент выглядит довольно спорным, так как технические возможности хранения и обработки информации практически неограниченны<sup>3</sup>. Идею о «шкале» предустановленной силы доказательств можно воплотить в жизнь следующим образом: в соответствующую базу данных можно загружать и ранжировать такое количество сведений, отражающих всевозможные комбинации видов доказательственно значимых информационных элементов, которое со временем вполне может приблизить нас к полному учету самых разнообразных ситуаций при установлении предмета доказывания. При этом одним из основных аргументов в пользу упразднения теории формальных доказательств выступала идея о том, что никакая «шкала» их предустановленной силы, не сможет охватить, отразить все многообразие жизни<sup>1</sup>. Поэтому судья часто оказывался настолько скован, связан в своей познавательной деятельности и в оценке доказательств, что вынужден был действовать наперекор своему внутреннему убеждению, принимать несправедливые решения<sup>2</sup>. Сегодня же этот аргумент выглядит довольно спорным, так как технические возможности хранения и обработки информации практически неограниченны<sup>3</sup>. Идею о «шкале» предустановленной силы доказательств можно воплотить в жизнь следующим образом: в соответствующую базу данных можно загружать и ранжировать такое количество сведений, отражающих всевозможные комбинации видов доказательственно значимых информационных элементов, которое со временем вполне может приблизить нас к полному учету самых разнообразных ситуаций при установлении предмета доказывания.
	1. См., напр.: Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М., 2016. С. 422.<br><br>2. См., напр.: <em>Владимиров Л.Е.</em> Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 86.<br><br>3. Например, ныне активно развивается технология «Большие данные» (Big Data), позволяющая хранить и обрабатывать поистине колоссальные объемы самой разнообразной информации.
7	Более того, современные информационные технологии включают и системы обучения. Алгоритм отслеживает конечный результат, полученный вследствие проведенных им операций, и, если он будет неудовлетворительным, вносит соответствующие корректировки в правила принятия промежуточных решений. Приведем пример, касающийся как раз гипотетической возможности цифровизации процесса оценки доказательств и разработки специальной «шкалы» их предустановленной силы. Полноту и правильность заполнения этой «шкалы», а равно и правила необходимых для оценки доказательств «вычислений», можно корректировать в зависимости от количества отмен в апелляционной инстанции соответствующих приговоров ввиду их необоснованности. Задача-максимум здесь – свести их число к нулю. Алгоритм «запоминает» и исключает ошибочные элементы «шкалы» силы доказательств и правил их оценки, каждый раз улучшая, тем самым, конечный результат. Он словно обучается, выстраивая все более прочные корреляционные связи. Благодаря такому подходу, имитирующему в некотором смысле процесс человеческого мышления, цифровые системы с возможностью самообучения часто именуют сегодня искусственным интеллектом.	Более того, современные информационные технологии включают и системы обучения. Алгоритм отслеживает конечный результат, полученный вследствие проведенных им операций, и, если он будет неудовлетворительным, вносит соответствующие корректировки в правила принятия промежуточных решений. Приведем пример, касающийся как раз гипотетической возможности цифровизации процесса оценки доказательств и разработки специальной «шкалы» их предустановленной силы. Полноту и правильность заполнения этой «шкалы», а равно и правила необходимых для оценки доказательств «вычислений», можно корректировать в зависимости от количества отмен в апелляционной инстанции соответствующих приговоров ввиду их необоснованности. Задача-максимум здесь – свести их число к нулю. Алгоритм «запоминает» и исключает ошибочные элементы «шкалы» силы доказательств и правил их оценки, каждый раз улучшая, тем самым, конечный результат. Он словно обучается, выстраивая все более прочные корреляционные связи. Благодаря такому подходу, имитирующему в некотором смысле процесс человеческого мышления, цифровые системы с возможностью самообучения часто именуют сегодня искусственным интеллектом. Более того, современные информационные технологии включают и системы обучения. Алгоритм отслеживает конечный результат, полученный вследствие проведенных им операций, и, если он будет неудовлетворительным, вносит соответствующие корректировки в правила принятия промежуточных решений. Приведем пример, касающийся как раз гипотетической возможности цифровизации процесса оценки доказательств и разработки специальной «шкалы» их предустановленной силы. Полноту и правильность заполнения этой «шкалы», а равно и правила необходимых для оценки доказательств «вычислений», можно корректировать в зависимости от количества отмен в апелляционной инстанции соответствующих приговоров ввиду их необоснованности. Задача-максимум здесь – свести их число к нулю. Алгоритм «запоминает» и исключает ошибочные элементы «шкалы» силы доказательств и правил их оценки, каждый раз улучшая, тем самым, конечный результат. Он словно обучается, выстраивая все более прочные корреляционные связи. Благодаря такому подходу, имитирующему в некотором смысле процесс человеческого мышления, цифровые системы с возможностью самообучения часто именуют сегодня искусственным интеллектом.

8	Таким образом, возврат к теории формальной оценки доказательств можно себе представить только при условии активного внедрения здесь информационных технологий с целью цифровизации всего процесса доказывания по уголовным делам. Но. несмотря на возможности искусственного интеллекта и на весь его потенциал, такое развитие событий представляется недопустимым. И дело здесь вот в чем. При оценке доказательств в духе инквизиционной процессуальной «арифметики», осуществляемой даже при помощи современных цифровых технологий, принципиально невозможно учесть нравственно-психологические аспекты произошедшего. Как справедливо отмечал И.Я. Фойницкий, связывающие суд предустановленные правила формальной теории доказательств исключают необходимую «эластичность» доказательственной системы - они не в состоянии «обнять всего разнообразной духовной жизни человека и потому вредны для правосудия»⁴. Только оценка доказательств по внутреннему убеждению сможет обеспечит живое, целостное восприятие каждого конкретного случая, когда ведущее судопроизводство лицо руководствуется при этом не только законом, но и совестью. Об этом в свое время писал А.Ф. Кони, определяя свободу оценки доказательств в качестве одного из «коренных» начал правосудия и называя суд «живым организмом», который «призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела»⁵. 4. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. I. С. 13. 5. Кони А.Ф. Избр. произведения / сост. А.Б. Амелин. М., 1956. С. 19, 20.	Таким образом, возврат к теории формальной оценки доказательств можно себе представить только при условии активного внедрения здесь информационных технологий с целью цифровизации всего процесса доказывания по уголовным делам. Но. несмотря на возможности искусственного интеллекта и на весь его потенциал, такое развитие событий представляется недопустимым. И дело здесь вот в чем. При оценке доказательств в духе инквизиционной процессуальной «арифметики», осуществляемой даже при помощи современных цифровых технологий, принципиально невозможно учесть нравственно-психологические аспекты произошедшего. Как справедливо отмечал И.Я. Фойницкий, связывающие суд предустановленные правила формальной теории доказательств исключают необходимую «эластичность» доказательственной системы - они не в состоянии «обнять всего разнообразной духовной жизни человека и потому вредны для правосудия»<sup>4</sup>. Только оценка доказательств по внутреннему убеждению сможет обеспечит живое, целостное восприятие каждого конкретного случая, когда ведущее судопроизводство лицо руководствуется при этом не только законом, но и совестью. Об этом в свое время писал А.Ф. Кони, определяя свободу оценки доказательств в качестве одного из «коренных» начал правосудия и называя суд «живым организмом», который «призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела»<sup>5</sup>. Таким образом, возврат к теории формальной оценки доказательств можно себе представить только при условии активного внедрения здесь информационных технологий с целью цифровизации всего процесса доказывания по уголовным делам. Но. несмотря на возможности искусственного интеллекта и на весь его потенциал, такое развитие событий представляется недопустимым. И дело здесь вот в чем. При оценке доказательств в духе инквизиционной процессуальной «арифметики», осуществляемой даже при помощи современных цифровых технологий, принципиально невозможно учесть нравственно-психологические аспекты произошедшего. Как справедливо отмечал И.Я. Фойницкий, связывающие суд предустановленные правила формальной теории доказательств исключают необходимую «эластичность» доказательственной системы - они не в состоянии «обнять всего разнообразной духовной жизни человека и потому вредны для правосудия»<sup>4</sup>. Только оценка доказательств по внутреннему убеждению сможет обеспечит живое, целостное восприятие каждого конкретного случая, когда ведущее судопроизводство лицо руководствуется при этом не только законом, но и совестью. Об этом в свое время писал А.Ф. Кони, определяя свободу оценки доказательств в качестве одного из «коренных» начал правосудия и называя суд «живым организмом», который «призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела»<sup>5</sup>.
	4. <em>Фойницкий</em><em> И.Я.</em> Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. I. С. 13.<br><br>5. <em>Кони А.Ф.</em> Избр. произведения / сост. А.Б. Амелин. М., 1956. С. 19, 20.
9	Но о каком живом восприятии действительности, о каком понимании духовной жизни человека, о какой совести и правде может идти речь применительно к искусственному интеллекту? Это не человек, ему чужда мораль, у него нет совести, чувства справедливости, в конце концов ему не знаком страх смерти. Именно поэтому в научном сообществе активно обсуждаются вопросы определения правового статуса роботов⁶, проблемы регулирования развития искусственного интеллекта с целью предотвращения замены человека машинным алгоритмом⁷, проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия⁸. Искусственный интеллект не способен следовать началам непосредственности при исследовании доказательств, потому что здесь действительно необходимо знать жизнь, понимать жизнь, адекватно воспринимать ее проявления. Например, еще согласно доказательственным правилам сборника Ману нельзя было вызвать в суд в качестве свидетеля аскета, «ибо отрешенность от мира лишила его понимания интересов гражданской жизни», при этом суд не должен был доверять «свидетельству, побуждение которого – дружба, страх, вражда, гнев и т.д.»⁹. 6. См., напр.: Некрасов В.Н. Уголовная ответственность роботов: актуальные проблемы и направления дальнейшего развития // Государство и право. 2019. № 5. С. 135 - 137. 7. См., напр.: Higgins T. Elon Mask Lays Out Worst-Case Scenario for AI Threat // The Wall Street Journal. 2017. July 15. 8. См.: Малько А.В., Афанасьев С.Ф., Борисова В.Ф., Кроткова Н.В. Проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия // Государство и право. 2020. № 10. С. 151–159. DOI: 10.31857/S102694520012242-7 9. Владимиров Л.Е. Указ. соч. С. 110.	Но о каком живом восприятии действительности, о каком понимании духовной жизни человека, о какой совести и правде может идти речь применительно к искусственному интеллекту? Это не человек, ему чужда мораль, у него нет совести, чувства справедливости, в конце концов ему не знаком страх смерти. Именно поэтому в научном сообществе активно обсуждаются вопросы определения правового статуса роботов<sup>6</sup>, проблемы регулирования развития искусственного интеллекта с целью предотвращения замены человека машинным алгоритмом<sup>7</sup>, проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия<sup>8</sup>. Искусственный интеллект не способен следовать началам непосредственности при исследовании доказательств, потому что здесь действительно необходимо знать жизнь, понимать жизнь, адекватно воспринимать ее проявления. Например, еще согласно доказательственным правилам сборника Ману нельзя было вызвать в суд в качестве свидетеля аскета, «ибо отрешенность от мира лишила его понимания интересов гражданской жизни», при этом суд не должен был доверять «свидетельству, побуждение которого – дружба, страх, вражда, гнев и т.д.»<sup>9</sup>. Но о каком живом восприятии действительности, о каком понимании духовной жизни человека, о какой совести и правде может идти речь применительно к искусственному интеллекту? Это не человек, ему чужда мораль, у него нет совести, чувства справедливости, в конце концов ему не знаком страх смерти. Именно поэтому в научном сообществе активно обсуждаются вопросы определения правового статуса роботов<sup>6</sup>, проблемы регулирования развития искусственного интеллекта с целью предотвращения замены человека машинным алгоритмом<sup>7</sup>, проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия<sup>8</sup>. Искусственный интеллект не способен следовать началам непосредственности при исследовании доказательств, потому что здесь действительно необходимо знать жизнь, понимать жизнь, адекватно воспринимать ее проявления. Например, еще согласно доказательственным правилам сборника Ману нельзя было вызвать в суд в качестве свидетеля аскета, «ибо отрешенность от мира лишила его понимания интересов гражданской жизни», при этом суд не должен был доверять «свидетельству, побуждение которого – дружба, страх, вражда, гнев и т.д.»<sup>9</sup>.
	6. См., напр.: <em>Некрасов В.Н.</em> Уголовная ответственность роботов: актуальные проблемы и направления дальнейшего развития // Государство и право. 2019. № 5. С. 135 - 137.<br><br>7. См., напр.: <em>Higgins T.</em> Elon Mask Lays Out Worst-Case Scenario for AI Threat // The Wall Street Journal. 2017. July 15.<br><br>8. См.: <em>Малько А.В., Афанасьев </em><em>С.Ф.,</em><em> </em><em>Борисова В.Ф., Кроткова Н.В.</em> Проблемы цифровизации в сфере осуществления правосудия // Государство и право. 2020. № 10. С. 151–159. DOI: 10.31857/S102694520012242-7<br><br>9. <em>Владимиров Л.Е.</em> Указ. соч. С. 110.
10	В целом экспериментальное применение цифровых технологий в уголовном судопроизводстве показывает, что искусственный интеллект по большому счету выполняет роль «умного» обработчика соответствующей статистической информации. Накапливая сведения об основных характеристиках конкретных уголовных дел (исходные данные) и об их итоговых решениях (конечный результат), система постепенно устанавливает все более точные корреляционные связи между поступившей в банк данных судебных решений первичной информацией и конечными результатами разрешения уголовных дел. Именно поэтому за громкими заявлениями о том, что, например, в США создали предсказывающую решения Верховного суда программу, следует вполне логичное объяснение: искусственный интеллект «угадывает» правильный результат в 70% случаев, благодаря анализу информации из базы данных решений Верховного суда США (начиная с 1952 г.)¹⁰. В КНР технологии искусственного интеллекта позволяют заранее оценить перспективы судебного разбирательства для каждой из сторон, опираясь на сохраненные в системе многочисленные судебные решения и примерно 7000 законов этого государства¹¹. Приведем еще пример. Для «предугадывания» решений Европейского Суда по правам человека в Соединенном Королевстве был использован программный алгоритм, «натренированный» на основе 584 постановлений. В итоге – 79% правильных результатов. Сами эксперты при этом признают, что искусственный интеллект полезен для «быстрого выявления закономерностей в делах, которые ведут к определенным результатам разбирательств»¹². 10. См.: Малько А.В., Костенко М.А. Цифровые технологии в судебной системе: проблемы внедрения // Росс. юстиция. 2019. № 2. С. 53. 11. См.: Незнамов А.В. О направлениях внедрения технологий искусственного интеллекта в судебную систему // Информационное право. 2019. № 3. С. 46. 12. Малько А.В., Костенко М.А. Указ. соч. С. 53.	В целом экспериментальное применение цифровых технологий в уголовном судопроизводстве показывает, что искусственный интеллект по большому счету выполняет роль «умного» обработчика соответствующей статистической информации. Накапливая сведения об основных характеристиках конкретных уголовных дел (исходные данные) и об их итоговых решениях (конечный результат), система постепенно устанавливает все более точные корреляционные связи между поступившей в банк данных судебных решений первичной информацией и конечными результатами разрешения уголовных дел. Именно поэтому за громкими заявлениями о том, что, например, в США создали предсказывающую решения Верховного суда программу, следует вполне логичное объяснение: искусственный интеллект «угадывает» правильный результат в 70% случаев, благодаря анализу информации из базы данных решений Верховного суда США (начиная с 1952 г.)<sup>10</sup>. В КНР технологии искусственного интеллекта позволяют заранее оценить перспективы судебного разбирательства для каждой из сторон, опираясь на сохраненные в системе многочисленные судебные решения и примерно 7000 законов этого государства<sup>11</sup>. Приведем еще пример. Для «предугадывания» решений Европейского Суда по правам человека в Соединенном Королевстве был использован программный алгоритм, «натренированный» на основе 584 постановлений. В итоге – 79% правильных результатов. Сами эксперты при этом признают, что искусственный интеллект полезен для «быстрого выявления закономерностей в делах, которые ведут к определенным результатам разбирательств»<sup>12</sup>. В целом экспериментальное применение цифровых технологий в уголовном судопроизводстве показывает, что искусственный интеллект по большому счету выполняет роль «умного» обработчика соответствующей статистической информации. Накапливая сведения об основных характеристиках конкретных уголовных дел (исходные данные) и об их итоговых решениях (конечный результат), система постепенно устанавливает все более точные корреляционные связи между поступившей в банк данных судебных решений первичной информацией и конечными результатами разрешения уголовных дел. Именно поэтому за громкими заявлениями о том, что, например, в США создали предсказывающую решения Верховного суда программу, следует вполне логичное объяснение: искусственный интеллект «угадывает» правильный результат в 70% случаев, благодаря анализу информации из базы данных решений Верховного суда США (начиная с 1952 г.)<sup>10</sup>. В КНР технологии искусственного интеллекта позволяют заранее оценить перспективы судебного разбирательства для каждой из сторон, опираясь на сохраненные в системе многочисленные судебные решения и примерно 7000 законов этого государства<sup>11</sup>. Приведем еще пример. Для «предугадывания» решений Европейского Суда по правам человека в Соединенном Королевстве был использован программный алгоритм, «натренированный» на основе 584 постановлений. В итоге – 79% правильных результатов. Сами эксперты при этом признают, что искусственный интеллект полезен для «быстрого выявления закономерностей в делах, которые ведут к определенным результатам разбирательств»<sup>12</sup>.
	10. См.: <em>Малько А.В., Костенко М.А.</em> Цифровые технологии в судебной системе: проблемы внедрения // Росс. юстиция. 2019. № 2. С. 53.<br><br>11. См.: <em>Незнамов А.В.</em> О направлениях внедрения технологий искусственного интеллекта в судебную систему // Информационное право. 2019. № 3. С. 46.<br><br>12. <em>Малько А.В., Костенко М.А.</em> Указ. соч. С. 53.
11	Таким образом можно сделать следующий вывод: искусственный интеллект способен лишь к имитации познания действительности. Все его выводы будут здесь опираться не на реальные результаты всестороннего, глубокого исследования произошедшего, а лишь на статистические выкладки из огромных хранилищ данных, способные охватить самый поверхностный «слой» жизненных проявлений. Поэтому только в отношении рутинных юридических процедур всерьез могут рассматриваться часто встречающиеся высказывания о возможном вытеснении искусственным интеллектом и самих юристов¹³. Соответственно, следует согласиться с мнением Л.В. Головко о том, что говорить о революционном значении искусственного интеллекта в уголовном судопроизводстве и о сломе классического уголовного процесса не стоит¹⁴. 13. См., напр.: Лессиг Л. Искусственный интеллект вытеснит широкий пласт юристов // Закон. 2019. № 5. С. 17. 14. См. подр.: Головко Л.В. Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция? // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 15 - 25.	Таким образом можно сделать следующий вывод: искусственный интеллект способен лишь к имитации познания действительности. Все его выводы будут здесь опираться не на реальные результаты всестороннего, глубокого исследования произошедшего, а лишь на статистические выкладки из огромных хранилищ данных, способные охватить самый поверхностный «слой» жизненных проявлений. Поэтому только в отношении рутинных юридических процедур всерьез могут рассматриваться часто встречающиеся высказывания о возможном вытеснении искусственным интеллектом и самих юристов<sup>13</sup>. Соответственно, следует согласиться с мнением Л.В. Головко о том, что говорить о революционном значении искусственного интеллекта в уголовном судопроизводстве и о сломе классического уголовного процесса не стоит<sup>14</sup>. Таким образом можно сделать следующий вывод: искусственный интеллект способен лишь к имитации познания действительности. Все его выводы будут здесь опираться не на реальные результаты всестороннего, глубокого исследования произошедшего, а лишь на статистические выкладки из огромных хранилищ данных, способные охватить самый поверхностный «слой» жизненных проявлений. Поэтому только в отношении рутинных юридических процедур всерьез могут рассматриваться часто встречающиеся высказывания о возможном вытеснении искусственным интеллектом и самих юристов<sup>13</sup>. Соответственно, следует согласиться с мнением Л.В. Головко о том, что говорить о революционном значении искусственного интеллекта в уголовном судопроизводстве и о сломе классического уголовного процесса не стоит<sup>14</sup>.
	13. См., напр.: <em>Лессиг Л</em><em>.</em> Искусственный интеллект вытеснит широкий пласт юристов // Закон. 2019. № 5. С. 17.<br><br>14. См. подр.: <em>Головко Л.В.</em> Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция? // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 15 - 25.
12	Соответственно, следующее ключевое положение исследования можно определить так: искусственный интеллект не обладает нравственными качествами (аксиома 2). Следовательно, применение цифровых технологий для оценки доказательств неприемлемо, даже в условиях возрождения теории формальных доказательств с их предустановленной силой.	Соответственно, следующее ключевое положение исследования можно определить так: искусственный интеллект не обладает нравственными качествами (аксиома 2). Следовательно, применение цифровых технологий для оценки доказательств неприемлемо, даже в условиях возрождения теории формальных доказательств с их предустановленной силой. Соответственно, следующее ключевое положение исследования можно определить так: искусственный интеллект не обладает нравственными качествами (аксиома 2). Следовательно, применение цифровых технологий для оценки доказательств неприемлемо, даже в условиях возрождения теории формальных доказательств с их предустановленной силой.

13	Установление фактических обстоятельств дела является целью доказывания и выступает в качестве начальной стадии процесса применения права. После установления действительной картины произошедшего суд должен применить норму права к конкретным обстоятельствам. Необходимо осуществить правильный выбор этой нормы, то есть дать верную юридическую квалификацию действиям обвиняемого. Для этого выбранная норма должна подвергнуться тщательной проверке – применима ли она в данном случае, нет ли здесь каких-либо противоречий, расхождений? Для ответа на эти вопросы норму следует подвергнуть всестороннему толкованию. И только после осуществления этих действий можно перейти к стадии принятия решения по делу и назначения виновному справедливого наказания.	Установление фактических обстоятельств дела является целью доказывания и выступает в качестве начальной стадии процесса применения права. После установления действительной картины произошедшего суд должен применить норму права к конкретным обстоятельствам. Необходимо осуществить правильный выбор этой нормы, то есть дать верную юридическую квалификацию действиям обвиняемого. Для этого выбранная норма должна подвергнуться тщательной проверке – применима ли она в данном случае, нет ли здесь каких-либо противоречий, расхождений? Для ответа на эти вопросы норму следует подвергнуть всестороннему толкованию. И только после осуществления этих действий можно перейти к стадии принятия решения по делу и назначения виновному справедливого наказания. Установление фактических обстоятельств дела является целью доказывания и выступает в качестве начальной стадии процесса применения права. После установления действительной картины произошедшего суд должен применить норму права к конкретным обстоятельствам. Необходимо осуществить правильный выбор этой нормы, то есть дать верную юридическую квалификацию действиям обвиняемого. Для этого выбранная норма должна подвергнуться тщательной проверке – применима ли она в данном случае, нет ли здесь каких-либо противоречий, расхождений? Для ответа на эти вопросы норму следует подвергнуть всестороннему толкованию. И только после осуществления этих действий можно перейти к стадии принятия решения по делу и назначения виновному справедливого наказания.

14	На первый взгляд выбор соответствующей правовой нормы, ее проверка и толкование может осуществляться с использованием информационных технологий. Действительно, фактическая сторона дела уже установлена - что мешает разработать программный алгоритм подбора нормы Уголовного кодекса РФ, точно соответствующей признакам совершенного деяния? Исходный перечень таких норм закреплен законодателем исчерпывающим образом, применение аналогии закона в уголовном праве запрещено. Правила применения норм общей части уголовного права (о стадиях совершения преступления, о формах соучастия и т.д.) определены и имеют логически стройную внутреннюю структуру. Далее, проверка действия данной нормы во времени, в пространстве и по кругу лиц так же предполагает набор неких формально-логических операций. Поэтому может показаться, что никаких проблем включение данных действий в компетенцию искусственного интеллекта не вызовет.	На первый взгляд выбор соответствующей правовой нормы, ее проверка и толкование может осуществляться с использованием информационных технологий. Действительно, фактическая сторона дела уже установлена - что мешает разработать программный алгоритм подбора нормы Уголовного кодекса РФ, точно соответствующей признакам совершенного деяния? Исходный перечень таких норм закреплен законодателем исчерпывающим образом, применение аналогии закона в уголовном праве запрещено. Правила применения норм общей части уголовного права (о стадиях совершения преступления, о формах соучастия и т.д.) определены и имеют логически стройную внутреннюю структуру. Далее, проверка действия данной нормы во времени, в пространстве и по кругу лиц так же предполагает набор неких формально-логических операций. Поэтому может показаться, что никаких проблем включение данных действий в компетенцию искусственного интеллекта не вызовет. На первый взгляд выбор соответствующей правовой нормы, ее проверка и толкование может осуществляться с использованием информационных технологий. Действительно, фактическая сторона дела уже установлена - что мешает разработать программный алгоритм подбора нормы Уголовного кодекса РФ, точно соответствующей признакам совершенного деяния? Исходный перечень таких норм закреплен законодателем исчерпывающим образом, применение аналогии закона в уголовном праве запрещено. Правила применения норм общей части уголовного права (о стадиях совершения преступления, о формах соучастия и т.д.) определены и имеют логически стройную внутреннюю структуру. Далее, проверка действия данной нормы во времени, в пространстве и по кругу лиц так же предполагает набор неких формально-логических операций. Поэтому может показаться, что никаких проблем включение данных действий в компетенцию искусственного интеллекта не вызовет.

15	Вместе с тем отдельное внимание здесь необходимо уделить вопросу о возможности искусственного интеллекта осуществлять толкование правовых норм. Если рассматривать данную проблему с сугубо формальной стороны, складывается впечатление, что цифровые технологии здесь вполне применимы. Приведем несколько примеров в отношении способов толкования норм права.	Вместе с тем отдельное внимание здесь необходимо уделить вопросу о возможности искусственного интеллекта осуществлять толкование правовых норм. Если рассматривать данную проблему с сугубо формальной стороны, складывается впечатление, что цифровые технологии здесь вполне применимы. Приведем несколько примеров в отношении способов толкования норм права. Вместе с тем отдельное внимание здесь необходимо уделить вопросу о возможности искусственного интеллекта осуществлять толкование правовых норм. Если рассматривать данную проблему с сугубо формальной стороны, складывается впечатление, что цифровые технологии здесь вполне применимы. Приведем несколько примеров в отношении способов толкования норм права.

16	Грамматическое толкование представляет собой анализ текста правовой нормы, выявление морфологических, стилистических характеристик, установление лексической связи между словами. Сегодня уже излишне говорить о способностях искусственного интеллекта в сфере работы с текстами. В этой области успехи, действительно, удивляют. Компьютер пишет тексты, которые уже защищаются авторским правом, осуществляет качественные переводы текста на любые языки и т.д.	Грамматическое толкование представляет собой анализ текста правовой нормы, выявление морфологических, стилистических характеристик, установление лексической связи между словами. Сегодня уже излишне говорить о способностях искусственного интеллекта в сфере работы с текстами. В этой области успехи, действительно, удивляют. Компьютер пишет тексты, которые уже защищаются авторским правом, осуществляет качественные переводы текста на любые языки и т.д. Грамматическое толкование представляет собой анализ текста правовой нормы, выявление морфологических, стилистических характеристик, установление лексической связи между словами. Сегодня уже излишне говорить о способностях искусственного интеллекта в сфере работы с текстами. В этой области успехи, действительно, удивляют. Компьютер пишет тексты, которые уже защищаются авторским правом, осуществляет качественные переводы текста на любые языки и т.д.

17	Логическое толкование представляет собой интерпретацию нормы в соответствии с законами логики. Но программные алгоритмы в самом общем виде как раз и представляют собой комплексы взаимосвязанных логических операций, т.е. вполне способны решать логические задачи.	Логическое толкование представляет собой интерпретацию нормы в соответствии с законами логики. Но программные алгоритмы в самом общем виде как раз и представляют собой комплексы взаимосвязанных логических операций, т.е. вполне способны решать логические задачи. Логическое толкование представляет собой интерпретацию нормы в соответствии с законами логики. Но программные алгоритмы в самом общем виде как раз и представляют собой комплексы взаимосвязанных логических операций, т.е. вполне способны решать логические задачи.

18	Систематическое толкование предполагает установление взаимосвязи между нормами, рассмотрение их в системном единстве. Сама система законодательства предусматривает упорядоченное расположение правовых норм, их иерархию, внутреннюю согласованность. Очевидно, что и здесь цифровые технологии могут быть использованы для оптимизации поиска и выявления системных взаимосвязей правовых норм. Более того, в этом ключе положительно зарекомендовали себя компьютерные справочно-поисковые программы правовой направленности («КонсультантПлюс», «Гарант» и др.), предоставляющие удобные и эффективные сервисы для работы.	Систематическое толкование предполагает установление взаимосвязи между нормами, рассмотрение их в системном единстве. Сама система законодательства предусматривает упорядоченное расположение правовых норм, их иерархию, внутреннюю согласованность. Очевидно, что и здесь цифровые технологии могут быть использованы для оптимизации поиска и выявления системных взаимосвязей правовых норм. Более того, в этом ключе положительно зарекомендовали себя компьютерные справочно-поисковые программы правовой направленности («КонсультантПлюс», «Гарант» и др.), предоставляющие удобные и эффективные сервисы для работы. Систематическое толкование предполагает установление взаимосвязи между нормами, рассмотрение их в системном единстве. Сама система законодательства предусматривает упорядоченное расположение правовых норм, их иерархию, внутреннюю согласованность. Очевидно, что и здесь цифровые технологии могут быть использованы для оптимизации поиска и выявления системных взаимосвязей правовых норм. Более того, в этом ключе положительно зарекомендовали себя компьютерные справочно-поисковые программы правовой направленности («КонсультантПлюс», «Гарант» и др.), предоставляющие удобные и эффективные сервисы для работы.

19	Список примеров можно продолжить, но следует подчеркнуть, что говорить о возможности использования здесь информационных технологий можно только при представлении способов толкования правовых норм в виде взаимосвязанных формально определенных правил. Такой подход представляется неполным и по большому счету ошибочным. Наряду с ментальной составляющей, которую абстрактно можно представить в виде некоего логического «каркаса», толкование нормы права включает еще один аспект – правосознание участвующего здесь субъекта. Условно говоря, если сами правила толкования можно назвать «буквой» данного феномена, то правосознание представляет собой его «дух».	Список примеров можно продолжить, но следует подчеркнуть, что говорить о возможности использования здесь информационных технологий можно только при представлении способов толкования правовых норм в виде взаимосвязанных формально определенных правил. Такой подход представляется неполным и по большому счету ошибочным. Наряду с ментальной составляющей, которую абстрактно можно представить в виде некоего логического «каркаса», толкование нормы права включает еще один аспект – правосознание участвующего здесь субъекта. Условно говоря, если сами правила толкования можно назвать «буквой» данного феномена, то правосознание представляет собой его «дух». Список примеров можно продолжить, но следует подчеркнуть, что говорить о возможности использования здесь информационных технологий можно только при представлении способов толкования правовых норм в виде взаимосвязанных формально определенных правил. Такой подход представляется неполным и по большому счету ошибочным. Наряду с ментальной составляющей, которую абстрактно можно представить в виде некоего логического «каркаса», толкование нормы права включает еще один аспект – правосознание участвующего здесь субъекта. Условно говоря, если сами правила толкования можно назвать «буквой» данного феномена, то правосознание представляет собой его «дух».

20	При этом если интеллектуальный элемент правосознания (правовая идеология), являясь некой синтезирующей силой для объединения правовых идей, мыслей, точек зрения, теоретически может быть обработан искусственным интеллектом, то психологическая составляющая правосознания (правовая психология) для него просто неуловима. Это чувства, эмоции воспринимающего право субъекта, это оценка им нормы права при ее толковании не умом, но «сердцем» – некий психологический отклик его человеческой природы на установленное нормой правило. Причем этот элемент правосознания является определяющим, первостепенным в его структуре, выступает движущей силой для правовой идеологии. И.А. Ильин писал о правосознании, что это «естественное чувство права», «инстинктивная воля к духу, к справедливости…»¹⁵. Исходя из этого целесообразно так определить следующее теоретическое положение данного исследования: искусственный интеллект не способен выступать носителем правосознания (аксиома 3). Поэтому цифровые технологии не могут быть использованы при толковании правовых норм и, соответственно, выполнять в правоприменительном процессе иной роли, кроме технически-вспомогательной: быстрый и эффективный поиск нормативных актов, данных правоприменительной практики, статистики, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (далее - Пленум) и др. 15. Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 82.	При этом если интеллектуальный элемент правосознания (правовая идеология), являясь некой синтезирующей силой для объединения правовых идей, мыслей, точек зрения, теоретически может быть обработан искусственным интеллектом, то психологическая составляющая правосознания (правовая психология) для него просто неуловима. Это чувства, эмоции воспринимающего право субъекта, это оценка им нормы права при ее толковании не умом, но «сердцем» – некий психологический отклик его человеческой природы на установленное нормой правило. Причем этот элемент правосознания является определяющим, первостепенным в его структуре, выступает движущей силой для правовой идеологии. И.А. Ильин писал о правосознании, что это «естественное чувство права», «инстинктивная воля к духу, к справедливости…»<sup>15</sup>. Исходя из этого целесообразно так определить следующее теоретическое положение данного исследования: искусственный интеллект не способен выступать носителем правосознания (аксиома 3). Поэтому цифровые технологии не могут быть использованы при толковании правовых норм и, соответственно, выполнять в правоприменительном процессе иной роли, кроме технически-вспомогательной: быстрый и эффективный поиск нормативных актов, данных правоприменительной практики, статистики, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (далее - Пленум) и др. При этом если интеллектуальный элемент правосознания (правовая идеология), являясь некой синтезирующей силой для объединения правовых идей, мыслей, точек зрения, теоретически может быть обработан искусственным интеллектом, то психологическая составляющая правосознания (правовая психология) для него просто неуловима. Это чувства, эмоции воспринимающего право субъекта, это оценка им нормы права при ее толковании не умом, но «сердцем» – некий психологический отклик его человеческой природы на установленное нормой правило. Причем этот элемент правосознания является определяющим, первостепенным в его структуре, выступает движущей силой для правовой идеологии. И.А. Ильин писал о правосознании, что это «естественное чувство права», «инстинктивная воля к духу, к справедливости…»<sup>15</sup>. Исходя из этого целесообразно так определить следующее теоретическое положение данного исследования: искусственный интеллект не способен выступать носителем правосознания (аксиома 3). Поэтому цифровые технологии не могут быть использованы при толковании правовых норм и, соответственно, выполнять в правоприменительном процессе иной роли, кроме технически-вспомогательной: быстрый и эффективный поиск нормативных актов, данных правоприменительной практики, статистики, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (далее - Пленум) и др.
	15. <em>Ильин И.А.</em> О сущности правосознания. М., 1993. С. 82.

Библиография

Комментарии

Войти через