DOI: 10.31860/0131-6095-2023-3-246-248

© Т. В. Мисникевич

«ЧЕТЫРЕ ЖИЗНИ» НИКОЛАЯ МИНСКОГО: ОПЫТ РЕКОНСТРУКЦИИ¹

<em>Уже в самом названии монографии С. В. </em><em>Сапожкова</em><em> отражена его концепция творческой судьбы Н. М. Минского: это не прямой путь, хотя подчас и связанный со сложностями, но так или иначе предопределенный, а</em><em> именно «тропа», которую </em><em>начиная с 1880-х годов прокладывали</em><em> и осваивали «слишком ранние предтечи слишком медленной весны» — первые русские модернисты. </em><em>Появление </em><em>многоаспектной</em><em> работы о поэзии, драматургии и философском наследии Минского чрезвычайно важно, поскольку, при довольно высокой степени изученности состояния русского символизма в начале ХХ века, фундаментальных трудов о его раннем периоде, т. е. второй половине 1880-х — начале 1890-х годов, где ставилась задача проследить, как сохранялись или, наоборот, видоизменялись заложенные в то время литературно-художественные, эстетические и философские основы в позднейшем творчестве</em><em> «предтеч», насчитывается не так много.</em>

<em>Книга </em><em>о</em><em> </em><em>Минском</em><em> в значительной степени является итогом многолетних плодотворных исследований ее автора в области поэзии, критики, публицистики и литературного быта конца XIX — начала XX века, основанных на глубоком знании русской и европейской культуры и, что особенно ценно, тщательном изучении ранее не публиковавшихся архивных материалов.</em>²

<em>Сапожкову</em><em> в полной мере удалось реализовать обозначенную во «Введении» основную задачу своей работы: «проследить все „четыре жизни“ </em><em>духовной биографии Минского, объективно оценить его роль и значение в развитии религиозно-обновленческих „идей времени“ и адекватных им „форм времени“, понять логику эволюции его мировоззрения и поэтического стиля, разобраться в причинах и истоках его трагической судьбы как поэта и мыслителя и таким образом придать</em><em> картине </em><em>религиознофилософского</em><em> движения Серебряного века новые смысловые обертоны, делающие ее более объемной и </em><em>многоаспектной</em><em>» (с. 21).</em>

<em>Монография состоит из пяти разделов. Четыре из них последовательно воспроизводят «четыре жизни» Минского с помощью вдумчивого анализа фактов биографии писателя, текстов его поэтических и драматических произведений, литературно-философских трактатов, критических выступлений, материалов переписки, мемуарных свидетельств. </em><em>Пятый раздел посвящен детальному разбору важнейших событий творческой биографии Минского: роли западноевропейских источников, прежде всего эссеистики Шарля </em><em>Бодлера</em><em>, в подготовке статьи «Старинный спор», взаимоотношениям с современниками — З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковским, Д. В. </em><em>Философовым</em><em>, З. А. Венгеровой, Л. Н. </em><em>Вилькиной</em><em> в аспекте их религиозно-философских исканий и создания </em><em>жизнетворческой</em><em> утопии, наконец, истории так и не вышедшего в свет тома избранных</em><em> стихотворений Минского в Госиздате в связи с 50-летием творческой деятельности поэта.</em>

<em>Сам автор определяет жанр своего исследования как очерк жизни и творчества Минского. Однако и по объему, и по полноте оно вполне приближается к научной биографии. Сапожков прослеживает путь своего </em><em>героя</em><em> начиная от первых литературных опытов до последней попытки напечататься в уже советской России. Сориентироваться на витиеватой «тропе» исканий Минского читателю помогает разбивка раздело</em><em>в-</em><em>«жизней» на главы, связанные четко обозначенными смысловыми «мостиками».</em>

<em>Глава 1 первого раздела посвящена колебаниям Минского в начале 1880-х годов между леворадикальными и умеренно-либеральными общественными группами. В этой главе анализируется специфика его народнической лирики, составившей основу запрещенного цензурой сборника «Стихотворения» (1883), — обилие философских рассуждений и обобщений, интерес к острым и трагическим ситуациям, связанным с пребыванием на грани жизни и смерти.</em>

<em>Трансформация построенной на парадоксах поэтической системы в полноценную эстетическую теорию представлена в главе 2. Становление эстетики Минского рассмотрено здесь в контексте его участия в киевском кружке «новых романтиков» (особое внимание исследователь уделяет западноевропейским и отечественным ориентирам его членов) и поисков собственных, отличных, в частности, от построений И. И. Ясинского, идеалов, приведших к принципиальному противопоставлению творческих возможностей науки и искусства. Сапожков приходит к выводу о литературной изоляции Минского к моменту выхода его второго сборника «Стихотворения» (1887): «Уйдя от тенденциозной эстетики, поэт так и не смог пристать к берегу „чистого искусства“, даже в его обновленном „</em><em>новоромантическом</em><em>“ варианте» (с. 73).</em>

<em>Анализу поэтики и идейно-художественного содержания этого сборника посвящена глава 3. Основную его особенность ученый усматривает в том, что тот стал декларацией «вполне сложившегося лирического стиля и художественного мировоззрения, со своим оригинальным образным строем и — главное — новым пониманием функционального назначения поэтической книги» (с. 74). В этом первом опубликованном сборнике Минского Сапожков видит прочный фундамент для становления одного из наиболее значимых его творений — «философской поэмы в прозе».</em>

<em>Книга «При свете совести: мысли и мечты о цели жизни» положила начало «второй жизни» </em><em>Минского</em><em>. В главе 1 второго раздела подробно рассмотрена религиозно-философская концепция Минского, а именно «</em><em>мэонизм</em><em>» и ее творчески переосмысленные источники; место теории Минского в ряду исканий русской философской критики, в первую очередь в трудах Д. С. Мережковского; жанрово-стилевая природа трактата, а также восприятие «</em><em>мэонизма</em><em>» в прижизненной критике.</em>

<em>Второй доведенный до печати сборник стихотворений Минского 1896 года, находящийся в центре внимания в главе 2, послужил, как показывает Сапожков, поэтическим воплощением его философских построений и заложил «основы противоречивого по своей художественной природе творческого метода, который можно было бы условно назвать „религиозно</em><em>-</em><em>просветительским символизмом“» (с. 162).</em>

<em>Рассказ о «второй жизни» Минского завершает в главе 3 история его сотрудничества в органе символистов — журнале «Северный вестник» и анализ причин сближения, а затем резкого расхождения с А. Л. Волынским.</em>

<em>«Третья жизнь» писателя составляет наиболее объемный раздел книги, шесть глав которого посвящены длительному периоду — с 1901 по 1913 год. </em><em>Открывает раздел</em><em> аналитическое исследование сборника «Новые песни» (1901), знаменующего следующий этап в творческой и идейной биографии Минского и утверждающего «новый, „</em><em>остраненный</em><em>“ взгляд на действительность» (с. 181). Отметив его готовность после выхода сборника «привести в соответствие с новой поэтической системой свою религиозную философию» (с. 193), Сапожков переходит к рассказу об участии своего героя в Религиозно-философских собраниях, журнале «Новый путь», полемике с В. В. </em><em>Розановым</em><em>. </em><em>Обновление духовно-нравственных ориентиров и стремление ответить на вопрос о способе воплощения догматов </em><em>христианства в жизнь общества, как показывает Сапожков, получили отражение в книге Минского «Религия будущего» (1905), значение которой определяется «ее практическими установками, ее более тесной и адресной ориентацией не на убежденного подвижника веры, а на человека сомневающегося, колеблющегося, готового принять и выслушать иную, отличную от догматического православия, точку зрения</em><em> на вечные вопросы бытия» (с. 223).</em>

<em>Неоспоримый интерес представляет глава о творческих воплощениях «</em><em>жизнестроительных</em><em>» идеалов Минского — его драматических произведениях, и прежде всего о драме «</em><em>Альма</em><em>» (1900). </em><em>Далее Сапожков обращается к сенсационному, с точки зрения современников, повороту в идейных установках писателя — его союзу с марксизмом, воплотившемуся, среди прочего, в издании большевистской газеты «Новая жизнь» (1905) и публикации «Гимна рабочим», и дает тщательное аналитическое описание пути Минского к трагическому итогу его попыток на практике осуществить идеалы «религии будущего» — отъезду в эмиграцию.</em><em> Завершает рассказ о «третьей жизни» писателя история выхода 4-томного «Полного собрания стихотворений» (1907) и реакции критики на него.</em>

<em>Четвертый раздел монографии, озаглавленный цитатой из Минского «Чем будешь ты, моя четвертая жизнь?..», охватывает период с момента его возвращения в Россию 2 марта 1914 года вплоть до смерти в Париже 2 июля 1937 года. Особое внимание Сапожков уделяет причинам, побудившим писателя к повторному, окончательному отъезду из России летом 1914 года. По мнению исследователя, </em><em>основная</em><em> из них заключалась в том, что за время эмиграции Минский «потерял на родине не только бывших единомышленников, но и своих слушателей, свою „паству“» (с. 330). В главе 1 «„Лики войны“ в творчестве Н. М. Минского 1914-1916 годов» представлена его деятельность в качестве парижского корреспондента газеты </em><em>«Утро России», проанализированы военная лирика и пьеса «Лики войны», ранее не попадавшая в поле зрения исследователей творчества писателя. Далее представлено послевоенное творчество Минского: его сборник стихотворений «Из мрака к свету» (1922), в котором декларировалось «преодоление розни во всех ее формах» (с. 351), участие в литературной жизни русского Берлина в 1921-1923 годах, а также несостоявшиеся планы по возвращению в Россию.</em>

<em>В «Заключении» подведены итоги исследования и расставлены основные акценты.</em>

<em>Чрезвычайно полезным приложением к монографии является библиография текстов Минского и литературы о нем — первый опыт построения персональной библиографии писателя.</em>