DOI: 10.31860/0131-6095-2022-3-215-228

Б. М. ЭЙХЕНБАУМ. ДНЕВНИК 1959 ГОДА

(ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ, ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ © В. Л. ГАЙДУК)

«Дневники Б. Эйхенбаума полны размышлений о борьбе нового направления против академической науки, отчетов о литературных спорах, кратких рассказов о значительных встречах»¹ — такую характеристику дневникам ученого дал В. А. Каверин. Борис Михайлович Эйхенбаум начинает систематически вести дневник в 1910 году. В ранних записях (1905, 1910-1917 годов) мы находим воспоминания ученого о жизни в Воронеже, первые впечатления о Петербурге, описания новых знакомств и контактов. Авторский текст перемежается цитатами из классики (Овидий, Эсхил, В. Гете, О. Уайльд, Н. С. Лесков, Л. Н. Толстой и др.), записями стихотворений К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова, И. А. Бунина, В. А. Жуковского, Н. М. Минского, Ф. Сологуба, Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, К. М. Фофанова и др., а также собственными литературными опытами.

В более поздних дневниках освещается деятельность ОПОЯЗа, характеризуется литературный процесс 1920-1950-х годов. Эйхенбаум подробно описывает свои встречи и беседы с А. А. Ахматовой, Л. Я. Гинзбург, В. М. Жирмунским, Ю. Н. Тыняновым, В. Б. Шкловским и др. Дневники раскрывают перед читателем внутренний мир ученого, лабораторию научной деятельности, процесс формирования интересов: становление формального метода, эстетических вкусов и политических взглядов. Помимо этого, в дневниках освещена текстологическая и историографическая работа над подготовкой к изданию собраний сочинений русских классиков; приводятся планы и наброски статей и монографий.

В 1980-1990-е годы был издан ряд дневниковых записей Б. М. Эйхенбаума: дневники за 1917-1918 годы, 1923-й, 1924-й и 1946 год, а также выдержки из дневников, посвященные изучению Л. Н. Толстого.² В настоящей публикации вниманию читателей предлагается дневник 1959 года — последнего года жизни Эйхенбаума. После многолетней травли, инфаркта, увольнения из Ленинградского государственного университета, Пушкинского Дома,³ конец 1950-х годов стал для Эйхенбаума по-настоящему спокойным и благодатным для работы временем. Во второй половине 1950-х годов Эйхенбаум вновь обращается ко многим статьям, которые были закончены в конце 1940-х — начале 1950-х годов и не могли быть напечатаны из-за кампании по борьбе с космополитизмом.

В дневнике 1959 года он часто сетует на нехватку времени и сил: «...когда у белки уже зубов нет — отовсюду сыплются орешки», — но работу над книгами, комментариями, предисловиями и т. д. продолжает. Еще в 1958 году он отметит: «...старость у меня получается сложная, но чувствую себя пока хорошо. Вот бы сделать так: написать три книги: 1) Лев Толстой. Очерки и исследования. 2) Лермонтов. Основные проблемы. 3) Основы текстологии. — Для этого надо прожить и чувствовать себя здоровым еще лет 6-7 до 1965 года, до 80 лет. Выйдет ли?»⁴ Осуществить задуманное Эйхенбауму было не суждено, в 1958-1959 годах он трудился над отдельными статьями, которые должны были войти в его книги, но не успел завершить многие из них. 24 ноября 1959 года Эйхенбаум скоропостижно скончался.

Наиболее масштабным из задуманных проектов была книга о Лермонтове. Рабочее название монографии — «Лермонтов и русская жизнь 30-х годов».⁵ В дневнике она часто фигурирует под названием «книга для Института».⁶

По совету Шкловского Эйхенбаум разделил все творчество Лермонтова на три части, исходя из доминирующего в определенный период литературного жанра: драмы, прозы и стихотворений.⁷План выглядел следующим образом:

«Введение. „Гражданская экзальтация“.

Часть 1-я. Драмы

1. „Испанцы“ как политическая трагедия

1. Трагедия одиночества: „Menschen und Leidenschaften“ и „Странный человек“

1. Тема мести: „Маскарад“ и „Демон“

Часть 2-я. Проза.

1. „Вадим“

1. „Княгиня Лиговская“

1. „Герой нашего времени“

Часть 3-я. Стихотворения последних лет

1. „Дума“, „Не верь себе“, „Журналист, Читатель и Писатель“

1. Стихотворения 1841 г.».⁸

Первая часть была закончена осенью 1959 года. Работа над «Драмами» началась с короткой заметки «Драматургия Лермонтова» в журнале «Искусство и жизнь».⁹ В дальнейшем она переросла в самостоятельную статью для коллективного сборника, предпринятого издательством «Искусство». Работа заняла у Эйхенбаума несколько лет. Сохранилось письмо, в котором редакция просит предоставить рукопись.¹⁰ Однако в дневниковой записи от 9 января 1950 года Эйхенбаум фиксирует, что статья «Драматургия Лермонтова» отправляется в стол.¹¹ Случилось это, видимо, из-за того, что печатание сборника, изначально запланированного к выходу на конец 1940-х годов, было отложено. В 1954 году была предпринята еще одна попытка публикации сборника, и Эйхенбаум вновь возвращается к работе.¹² Согласно дневниковым записям она продолжалась и в 1955 году, а дальше снова не упоминается до 1958 года: «Как трудно возвращаться к старым работам — а надо и для печати (скоро, кажется, двинется в „Искусство“ это дело), и для доклада в Пятигорске».¹³ Поездка в Пятигорск не состоялась,¹⁴ но доклад «„Испанцы“ Лермонтова как политическая трагедия», являющийся частью общего замысла, был опубликован.¹⁵ Полностью статья о драматургии Лермонтова также была закончена, но вышла в 1961 году, уже после смерти ученого.¹⁶

В процессе работы Эйхенбаум решил вычленить также сюжет о «Гамлете» Шекспира. В письме к Шкловскому он подробно описывает свой замысел: «Что касается Лермонтова, то я подробно проанализировал его юношеское письмо к тетке Шан-Гирей и пришел к любопытным выводам, опровергающим чепуху, которую писали об этом в статьях и комментариях. Это не просто „детали“, а идет к вопросу о Шекспире (и в частности — «Гамлете») в России. Детали деталям рознь <...>.

А что касается русского „Гамлета“ в XVIII в., то после Сумароковского (1748 г.), который был запрещен Екатериной как пьеса о цареубийстве, новый „Гамлет“ был написан С. И. Висковатым, <...> переделавшим французскую переделку Дюсиса, — и вот этот „Гамлет“ был разрешен и поставлен в 1810 г., когда, по словам историков, грозила опасность нового заговора против Александра I и нового переворота во главе с Марией Федоровной. Висковатовский „Гамлет“ был написан и поставлен, несомненно, против заговорщиков — и для оправдания Александра. Я думаю, что Александр и заказал эту переделку. В ней Гамлет — не принц и не безумный, а король, против которого Клавдий (не брат, а только родственник старого короля), убивший отца Гамлета, готовит новый заговор. Все это очень прозрачно».¹⁷

Статья осталась незавершенной, отдельные наброски были подготовлены Г. М. Фридлендером и напечатаны в 1967 году.¹⁸

Для второй части книги («Проза») Эйхенбаумом была написана работа о «Герое нашего времени», начатая летом 1958 года и предназначенная для коллективной монографии «История русского романа», задуманной сотрудниками Пушкинского Дома. Статья вошла в первый том издания, напечатанный уже после смерти Эйхенбаума.¹⁹ Сокращенный вариант появился раньше — в журнале «Русская литература».²⁰

В третью часть книги о Лермонтове должна была войти статья, подготовленная для издания произведений Лермонтова в серии «Библиотека поэта»; первая редакция двухтомника была выпущена в 1940 году.²¹ Работа над вторым изданием должна была, по мысли самого Эйхенбаума, помочь написать третий раздел монографии о Лермонтове. К сожалению, она не была доведена до конца: в вышедшем в 1964 году издании «Библиотеки поэта»²² за основу был взят текст, подготовленный к печати Эйхенбаумом для Полного собрания сочинений.²³

Практически все статьи для книги о Лермонтове были размещены после смерти Эйхенбаума, сообразно плану ученого, в составе сборника «Статьи о Лермонтове».²⁴

Л. Н. Толстой, так же как и М. Ю. Лермонтов, был центральной фигурой исследований Эйхенбаума. В 1924 году он предполагал, что напишет три тома о Толстом: «...расширить „Молодого Толстого“ и довести его до 1862-3 г., листов на 15. Это будет первый том. Потом написать второй том — кончив „Исповедью“. Остальное — третий том».²⁵ Затем появился замысел пятитомного исследования, но после потери портфеля с материалами к четвертому тому в марте 1942 года во время эвакуации на Ладожском озере Эйхенбаум отказался от этой идеи в пользу «новой книги обо всем Толстом».²⁶ Неожиданно для Эйхенбаума в 1959 году издательство «Советский писатель» предложило ему опубликовать третий том, который был сдан в печать еще в 1940 году. Начавшаяся переделка книги, которую Эйхенбаум считал несколько устаревшей, не была закончена, и свет увидела рукопись, созданная еще в 1930-е годы.

Кроме этого проекта в дневнике 1959 года также находятся сведения о работе над отдельными статьями о творчестве Толстого. Редакция журнала «Новый мир» попросила Эйхенбаума написать рецензию на юбилейное Полное собрание сочинений, завершившееся в 1958 году.²⁷Ответом Эйхенбаума явилась статья, которая в личном архиве ученого значится под заголовком «Критические заметки о 90-томном издании сочинений Л. Н. Толстого».²⁸ В ней было шесть пунктов: «1. Девяносто томов; 2. Молодой Толстой; 3. Толстой и петрашевцы; 4. Толстой и „люди сороковых годов“; 5. Об основном тексте „Войны и мира“; 6. О комментарии к „Войне и миру“». 3 мая 1958 года Эйхенбаум отправил рукопись в редакцию и спустя месяц получил положительный ответ: «…статья понравилась всем членам редколлегии и будет напечатана в ближайшем номере»,²⁹ но спустя еще два месяца в письме от редактора отдела критики Г. Койранской сообщалось: «...статью читала „новая редколлегия“³⁰ и мнения о ней разошлись».³¹ Редколлегия категорически не согласилась с первым, четвертым, пятым и шестым пунктами, которые непосредственно затрагивали вопросы, связанные с подготовкой собрания сочинения Толстого: толкования заглавия пьесы «Власть тьмы», комментариев Э. Е. Зайденшнур к «Войне и миру» и окончательной редакции «Войны и мира». «Молодой Толстой» и «Толстой и петрашевцы» в свою очередь не могли быть опубликованы, так как могли вызвать споры и позволили бы обвинить журнал в «ненужной революционизации» Толстого.³² Койранская предлагала Эйхенбауму «дополнить и расширить статью, наметить большой круг вопросов и проблем, встающих в связи с окончанием полного собрания сочинений Толстого»,³³ но Эйхенбаум отказался и вместо этого направил свой текст в редакцию «Вопросов литературы» (26 августа 1958 года).³⁴ Рецензию составил давний знакомый Эйхенбаума — Н. К. Гудзий. Ученый указал, что «в статье Эйхенбаума заключается немало ценного, интересного и значительного и ее следует напечатать в „Вопросах литературы“, предложив автору пересмотреть те положения своей работы, которые <...> вызывают серьезные возражения».³⁵ Спорными положениями оказались те же пункты, что и в отзыве «Нового мира». Копию Гудзий отправил напрямую Эйхенбауму с письмом, в котором просил смягчить критику в адрес Зайденшнур и снять замечания по поводу выбора окончательной редакции романа. Эйхенбаум в ответ с горечью отметил, что Гудзий отнесся к статье «не как ученый, а как дипломатический деятель, немного свысока, немного безразлично, не особенно вникнув в существо вопросов» и его «соображений».³⁶

После этого случая Эйхенбаум отказался от дальнейшего сотрудничества с редакцией журнала «Вопросы литературы», а статья появилась в четвертом номере «Русской литературы» по предложению главного редактора В. Г. Базанова.³⁷

Любопытная ситуация также складывалась с работами для «Литературного наследства». Эйхенбаум был автором исследований и публикаций для нескольких томов серии. 5 июня 1948 года на заседании филологического факультета ЛГУ он прочитал доклад «Белинский и Толстой». Двумя днями позже Эйхенбаум пишет в дневнике, что доклад хвалили и просили приготовить для печати.³⁸ Еще через несколько дней один из редакторов С. А. Макашин обратился к Эйхенбауму с просьбой поместить его статью «Белинский и Толстой» во второй книге материалов, посвященных Белинскому.³⁹ Макашин отзывался о работе Эйхенбаума следующим образом: «...статья полна глубокого исследовательского и литературного интереса, свежа мыслью, содержанием в целом и во всех своих частностях».⁴⁰ Спустя год Макашин, отвечая на вопрос Эйхенбаума о судьбе рукописи, сообщает: «У нас теперь новые порядки и новая редколлегия <...>, пока что существует мнение всего лишь одного из членов Редколлегии — Макашина, о том, что статью можно и нужно напечатать при условии, если автор согласится внести в текст некоторые изменения».⁴¹ В 1950 году вторая книга 56 тома вышла без текста Эйхенбаума.⁴² Что, очевидно, было связано с кампанией против Эйхенбаума 1948 года.

В 1959 году после очередных перестановок Макашин стал главным редактором «Литературного наследства» и предпринял новую попытку опубликовать статью «Белинский и Толстой». В сентябре он обратился к Эйхенбауму с просьбой участвовать в толстовском томе. Вероятно, в ответном письме речь шла о статье «Белинский и Толстой», сжатый вариант которой был опубликован в журнале «Молодая гвардия».⁴³ Его предлагалось расширить и переработать. В дневниках об этой работе не упоминается, но говорится о ряде других тем, которые бы он мог развить. В итоге в плане толстовского тома название статьи Эйхенбаума было обозначено как «Поиски пути. Толстой в 1856-68 гг.»,⁴⁴ но замысел этот так и не воплотился в жизнь.

Статья «Наследие Белинского и Лев Толстой» в сокращенном виде вышла в журнале «Вопросы литературы» за 1961 год,⁴⁵ а полный текст был напечатан лишь в 1969 году в сборнике «О прозе».⁴⁶

Эйхенбаум занимался не только вопросами истории и теории литературы, он также активно участвовал в практической работе по изданию русских классиков. В разные годы под редакцией и с комментариями Эйхенбаума выходили тома собраний сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Тургенева, Толстого и др. В 1959 году была закончена редактура томов полных собраний сочинений Толстого и Лермонтова, и на одном из заседаний в Пушкинском Доме обсуждался проект Полного академического собрания сочинений Тургенева.

Неудивительно, что именно к Эйхенбауму обратилось издательство «Искусство» в 1952 году с просьбой написать книгу о текстологии. Первый вариант проспекта книги «Основы текстологии» был составлен именно в это время.⁴⁷ В письме к Шкловскому от 10 сентября 1953 года Эйхенбаум пишет, что ему собирались заказать книгу о текстологии, но эта идея «раздулась и лопнула».⁴⁸ К этой идее «Искусство» возвратилось в 1958 году. Эйхенбаум планировал взять за основу свой проспект и материал вступительной статьи к переизданию работы Б. В. Томашевского «Писатель и книга».⁴⁹ Полноценно приступить к воплощению замысла Эйхенбаум так и не успел.⁵⁰

Каждая работа Эйхенбаума ценна не только содержанием, но и своей творческой историей, которая воплощает в себе все споры и перипетии литературоведения 19401950-х годов. Дневник Эйхенбаума за 1959 год делает явными многие из научных дискуссий, которые до настоящего времени не были детально проанализированы исследователями.

Дневник 1959 года публикуется по автографу из личного фонда Б. М. Эйхенбаума: РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. № 250. Л. 78-82 об. Текст печатается в соответствии с современной грамматической нормой, с сохранением индивидуальных особенностей. Описки и иные погрешности текста исправлены без оговорок.

1959-й год.

3 января. Лень — очевидно после того напряжения, которого стоила работа о «Герое нашего времени». А надо опять приниматься. Впереди: книга по текстологии («Искусство»), книга о Лермонтове — и вопрос о статье для собрания сочинений Лермонтова. Надо сделать со всем Лермонтовым то, что я сделал с «Г<ероем> н<ашего> вр<емени>»:⁵¹ найти для каждой вещи смысловую атмосферу. Трудно с юношеским периодом. — Сегодня сообщение о запуске ракеты в сторону Луны — она должна завтра стать искусственной планетой. Сейчас она находится на расстоянии около 300.000 клм. от земли.⁵² — Заходил Д. А. Гранин — он пишет роман об ученых.⁵³ — Хороший стишок сказала мне Марья Никифоровна (я называю ее «Марья Кефировна», когда она приносит кефир, а если нет — «Марья Некифировна»):

Смерть за мной пришла —

Меня дома не нашла,

А нашла в кабаке

С сороковочкой в руке.⁵⁴

10 января. Голова идет кругом и от количества работы и от количества замыслов и желаний. В связи с «Вадимом» Лермонтова заглянул в «Историю Пугачева» Пушкина — и так захотелось вернуться к вопросам Толстовской родни и его знакомств!⁵⁵ А кроме того очень интересно прочитать «Вадима» на фоне этой «Истории». Не спроста это совпадение!

22 января. Надо ломать всю систему историко-литературных понятий и терминов.⁵⁶ Начитался Фохтов,⁵⁷ Цейтлиных,⁵⁸ Благих⁵⁹ — невозможно! Пишут об искусстве как о какой-то школьной науке — точно писатели сдают экзамены на «реализм», и в этом состоит смысл их существования и деятельности. Полнейшее вырождение! Как было при сотворении мира — классицизм, романтизм, реализм... Доколе же? Ведь на самом деле этого просто нет — всё иначе! Нет же, например, классицизма в музыке — а «реализм» в ней что такое? Я понимаю такие вещи, как «поэзия мысли», «поэзия природы», «психологизм», «метафоризм» и т. д.

22 января. Отовсюду идут на меня вопросы о «направлениях» — о романтизме, реализме и проч. В книге Гуковского о Пушкине⁶⁰ есть важные страницы, с которыми надо спорить, статья Реизова в «Вопр<осах> литературы» 1957, № 1 (очень интересная!),⁶¹ а к этому — у Горького в очерке «О том, как я учился писать».⁶² Не забыть и статью Гроссмана о «Руслане и Людмиле» (оттиск у меня).⁶³ Все это хорошо пришло к работе над книгой о Лермонтове. — 25-го надо отправить Шкловскому телеграмму — вроде: «Поздравляю дорогого Шкловца возрастом мудреца» (ему 66 лет), а то можно так: «Стань на голову будет 99».⁶⁴

11 июня. Молчал долго — от страшного количества работы, впечатлений, встреч, дум и проч. Март и половину апреля прожил в Комарове⁶⁵ — под яркими лучами весеннего, как будто заново сделанного или позолоченного солнца и на фоне ослепительной, фарфоровой белизны снега. Много часов провел с Виталием Бианки⁶⁶ — вчера он умер. — Написал статью о Лермонтове для IV тома.⁶⁷ Приезжал Игорь из Москвы — после съемок фильма «Нормандия — Неман».⁶⁸ Третьего дня уехал обратно в Москву, а завтра возвращается в Париж. — Наступает лето: Усть-Нарва⁶⁹ (ул. Ынне, 12). Надо обдумать программу работы. Всё — о Лермонтове: книгу для Института и «Стихотворения» для «Библ<иотеки> поэта» (со статьей).

18 июня. Беда с работой: когда у белки уже зубов нет — отовсюду сыплются орешки! Уже отказался от предложения «Молодой гвардии» — написать за год книгу о Толстом;⁷⁰ теперь «Сов<етский> писатель» предлагает издать книгу «Толстой в 70-х годах» (которую я написал 20 лет назад!).⁷¹ Получается: 1) книга о Лермонтове для ИРЛИ, 2) книга о Толстом для «Сов<етского> пис<ателя>» и 3) книга о текстологии для «Искусства» (май-июнь 1960 г.); кроме того — Лермонтов для «Библ<иотеки> поэта» и I том сочинений Тургенева для Пушк<инского> Дома.⁷² Надо сообразить прежде всего — расписание работы в Усть-Нарве. Первый месяц отдать книге о Лермонтове: сделать введение («Гражданская экзальтация») и 1-ю главу первой части — театр до «Маскарада». Во второй месяц — прочитать книгу о Толстом и наметить вставки, дополнения, изменения.

2 июля. 25-го июня приехал в Усть-Нарву. Поселились в новом месте, на «Песках»: ул. Вильде 18 (у Ивана Александровича и Нины Адольфовны Кару — по-эстонски «медведь»). С нами Левитины: Фаина Дав<ыдовна>,⁷³ Густава Марковна и Додик. Я взялся за работу — пока за расширение и обновление главы о драмах Лермонтова. Сильно развернул «разбойничьи» сюжеты. Читаю «Вильг<ельма> Мейстера» Гете: лучшее здесь — то, что было сначала как «Театральное призвание В. Мейстера».⁷⁴ А прочее — неубедительно и грузно! В «Тамани» Лермонтов, конечно, пародировал Гетевскую Миньону.⁷⁵

7.VII. Продолжаю писать о драмах Лермонтова. Интересно с «Праматерью» Грильпарцера (рецензия С. Т. Аксакова 1831 года⁷⁶). Замечательное предисловие Блока при русском издании 1908 года. Особенно замечательно одно место: «Ведь для того, чтобы увидеть чью-нибудь гибель, будь то обряд, или сословие, или отдельный человек, надо сначала полюбить погибающего, проникнуть в отходящую его душу, значит — горестно задуматься над ним».⁷⁷ Удивительно! И это — то самое, о чем я давно говорил и писал в связи с Гоголем и Салтыковым-Щедриным (Иудушка). Вот почему ни один настоящий художник не может просто и спокойно «обличать»: он сам — участник в грехах, в зле, в общем деле.

9.VII. Раннее яркое утро. Из простой рабочей дачки выбежала маленькая кудрявая девочка лет пяти, в руках — большой мячик. Подпрыгивая и стуча мячиком о землю, он<а> бежит с ним, следя, чтобы он тоже подпрыгивал, и ловко попадая. Потом оставила мячик, развалилась в гамаке и, сильно раскачиваясь, стала напевать какую-то песенку без слов — то очень высоким голоском, то низким, очень ритмично, в такт качанию: вперед (раз-два-три) — назад (четыре-пять-шесть), вперед-назад, вперед-назад. Все это — совсем как птичка, которая тут же качается на ветке и тоже поет очень ритмично. Это не сравнение (оно было бы достаточно банально), а реальный и очень природный факт. А вот девочка побежала в дом — и вот, слышу, жалобно плачет. Птица не плачет — тоже очень важный факт!

28.VII. Работа над книгой о Лермонтове идет регулярно — и кажется мне, что книга получится существенной и новой. Была корректура из № 3 «Русской литературы» — статьи о «Герое нашего времени».⁷⁸ К сентябрю у меня будет написана вся 1-я часть книги — о драматургии (листов 6). Возможно, что сделаю перерыв и возьмусь за «Основы текстологии» (или за III том книги о Толстом?). А кроме того нужно будет делать Лермонтова для «Библиотеки поэта» и I том Тургенева. Потом расширю работу о прозе — до 7 листов и напишу о лирике последних лет. К осени 1960 года книга должна быть готова. — Необыкновенно возмутительный и характерный факт: по настоянию пошляка Н. К. Гудзия моя статья о Толстом (по поводу 90-томного издания) не будет напечатана в «Вопросах литературы».⁷⁹ Прелестно! Когда-нибудь ему будет стыдно! Впрочем пошляки и толстосумы (а не толстоведы!) срама не имут. Ну и шут с ним!

26.VIII. Лазурное лето закончилось 10-балльным штормом, начавшимся вчера и бушующим и сегодня. Вчера мы любовались удивительным закатом: солнце опускалось в бушующее, черное, покрытое седой пеной море. — В городе обработаю первую часть книги (всё о драмах). На это, вероятно, уйдет сентябрь — и возьмусь за «Основы текстологии» (если не придется срочно взяться за книгу о Толстом). — Приятные итоги лета — знакомство с интересным Гершом <так!> Иса<а>ковичем Егудиным⁸⁰ (математиком) и его женой Еленой Феликсовной⁸¹ и более близкое, чем прежде, знакомство с Брискманами (Мих<аилом> Арк<адьевичем> и Мар<ией> Яковлевной).⁸² Осталось большим вопросом, как быть с Лермонтовым для «Библ<иотеки> поэта»: расположение отобранных стих<отворен>ий и тип комментария. Сохранить прежний тип — как было в издании 1940 года?⁸³

9.IX. Очень сложно с перспективами работы. К будущему лету надо бы (кроме очередных редакторских и прочих обязанностей в П<ушкинском> Д<оме>) сделать: 1) книгу о Толстом (70-е годы) для изд<ательст>ва «Сов<етский> писатель»; 2) книгу «Основы текстологии» для «Искусства». При этом надо продолжать работу над Лермонтовым, чтобы в 1961 г. кончить книгу. А еще статьи: обещал по «Гамлету» в Шекспировский сборник,⁸⁴ что-то надо по Толстому для «Лит<ературного> наследства». А ко всему этому — еще Лермонтов для «Библиотеки поэта» со статьей и примечаниями! — Вечером был у Кости Фигурнова: вместе поступали в Военно-Медицинскую Академию в 1905 году!⁸⁵ Он — милый, добрый, дельный, благоустроенный и понимающий, что он сделал в жизни все, что мог, — больше того. А я — иначе: мне все хочется сделать что-то важное, чего я не успел или не смог, а должен.

10.1Х. Надо сообразить порядок работы. В сентябре (кроме работы по изданию Тургенева для П<ушкинского> Д<ома>) надо бы закончить и привести в порядок раздел драматургии Лермонтова. Одновременно начать подбирать материал для «Основ текстологии». В октябре: писать «Основы текстологии» и — если «Сов<етский> писатель» заключит договор — начать переработку книги о Толстом или делать издание Лермонтова для «Библиотеки поэта».

17.1Х. Были такие бурные дни, что и работать было трудно: ракета долетела до Луны, а Хрущев — до Вашингтона.⁸⁶ В газетах — истерика, в радио — тоже, доходящая до страшнейшей пошлятины. — Это, конечно, поворот: идеологический туман рассеялся. Стало ясно: две системы — могучего частного капитализма и могучего государственного капитализма — должны сблизиться. Одно без другого жить не может — и Хрущев чего-то добьется. Но что потом? — Я сегодня отослал в редакцию обновленную (в пунктах 5 и 6) свою статью о 90-томном издании Толстого, по предложению В. Г. Базанова,⁸⁷ который хочет срочно напечатать ее в № 4. Интересно, напечатает ли? То-то будет пощечина и Гудзию и Эльсбергу⁸⁸ — иди потом доказывай, что я неправ.

18.1Х. На ближайшее время получается так: каждый день с утра — 1) писание (книга о Лермонтове, статья о Лермонтове для «Библ<иоте>ки поэта», книга о Толстом, книга по текстологии, статья для Шекспировского сборника о «Гамлете»), 2) текстологическая и комментаторская работа (I том сочинений Тургенева, Лермонтов для «Библ<иоте>ки поэта», III том Толстого для Москвы). Время с 10 до 2 и с 6 до 10. На первое время (сентябрь): отделать 1-ю часть книги о Лермонтове (драмы) и делать I том Тургенева.

23.IX. Речь Хрущева в Сан-Франциско (по крайней мере в устах диктора) звучит блестяще и очаровательно,⁸⁹ но референт (уж не Аджубей⁹⁰ ли?) подложил ему свинью в виде «черной кошки»: он сказал (говоря о суеверии), что Пушкин вернулся назад, увидев, как по снегу ему перебежала дорогу... черная кошка (вместо зайца!).⁹¹ Но вообще — он хорошо свернул на чисто «деловой» путь и польстил американцам. Юмор, шутливость, доходящая до санчо-пансовского остроумия, — редкое свойство премьеров! — Моя статья о 90-томном издании Толстого, по-видимому («тьфу-тьфу!», как принято), будет напечатана в «Русск<ой> литературе». — Женский род от слова «литературовед» — «литературоведьма»!

24.IX. С работой над Толстым дальше (если статья о 90-томном издании пойдет в журнале) пойдет так: 1) по-видимому — надо делать книгу (бывший III том) для «Сов<етского> писателя» (срок — июнь 1960 г. или осень); 2) надо делать примечания к Московскому изданию (III т<ом> сочинений); 3) надо приготовить что-то к юбилейному номеру «Русской литературы»;⁹² 4) просило «Лит<ературное> наследство». — Какие темы я мог бы развернуть?

1. Возможна статья об отце (см. маленькую рукопись Комаровского периода — VIII.52).⁹³

1. Возможна статья о «Франклиновом журнале» (казанский Второв, «Семейство Холмских», Добролюбов).⁹⁴

1. О Севастопольских рассказах — см. в серой тетради, запись от 6 июля 1957 г.⁹⁵

1. Что-то из области родословия: «Толстые — и Петр и стрельцы, Толстые — и пугачевское движение (Казань)».⁹⁶

1. По поводу слов о «жизненности» русского народа — надо бы добиться толку: «контизм»? Географическая теория?⁹⁷

25.IX. Сегодня подписал договор с «Сов<етским> писателем» на книгу о Толстом (переделанный III том). Срок — 15 сентября 1960 г. Страшно! А отказаться было бы, конечно, странно. Надо сообразить всю программу на год — при условии здоровья и бодрости. Сейчас надо привести в более или менее окончательный вид весь раздел о драмах Лермонтова — это займет время примерно до середины октября. После этого книгу о Лермонтове придется остановить — и взяться за Толстого. Параллельно с книгой о Толстом — готовить издание стих<отворен>ий Лермонтова для «Библиотеки поэта». Вступительная статья к этому изданию поможет мне потом написать третий разделкниги. В это же время — редакторские работы: Тургенев (т<ом> I акад<емического> издания) и Толстой (т<ом> III Гослитиздатского издания). — Сегодня послал поздравительную телеграмму Шостаковичу (день рождения): «Приветствую дорогого Дмитрия Дмитриевича день рождения Шостаковича праздную как радостную историческую дату».⁹⁸

29.IX. Меня преследует мысль, что кукла Berquinв восп<оминан>иях Шан-Гирея о Лермонтовском театре марионеток⁹⁹ — не от фамилии французского детского писателя Berquin,¹⁰⁰ а от фамилии сожженного как «еретика» в Париже в 1529 г.¹⁰¹ Если исходить из того, что этот «театр» Лермонтов с Шан-Гиреем устроили в Москве в 18271828 году, то какое ему было дело до этого «ami des enfants»? Он уже подходил к таким темам и сюжетам, как «Демон», «Испанцы», «Исповедь». А если так, то судьба еретика Berquin могла заинтересовать. И тогда можно думать, что в «Испанцах» есть связь с марионеточным театром.

7.X. Работы и суеты так стало много, что записывать вовсе некогда, хотя впечатлений всевозможных (виолончельный концерт Шостаковича¹⁰²) и разных дум масса. Вчера провел вечер у М. П. Алексеева¹⁰³ в обществе двух французских литературоведов: Мазона¹⁰⁴ и Шарля Корбе¹⁰⁵ (занимается Некрасовым). Корбе — славный старик, бургундец (из Дижона). Мы много острили — и на прощанье он сказал мне: «Vous être très amusant, très drôle».¹⁰⁶ Вот я и заработал комплимент на старости лет. — У Шостаковича меня поразило то, что короткий мотив (с которого начинается вещь), назойливо повторяющийся в первой части и возвращающийся в третьей (в разных инструментах и формах) — банальный, известный, звучащий, как насмешливая цитата. Примерно так: ‘М-а-д#.¹⁰⁷ Сарказм?¹⁰⁸